Особенности рациона питания пациентов с синдромом избыточного бактериального роста в кишечнике, резистентным к антибиотикотерапии

Резюме

Синдром избыточного бактериального роста в кишечнике (СИБР) - широко распространенное заболевание, характеризующееся существенным снижением качества жизни. Лечение антибиотиками СИБР недостаточно эффективно, и частота рецидивов после успешной терапии высока. Одним из наиболее важных факторов изменения микробиома кишки могут являться особенности питания, способствующие формированию СИБР.

Целью исследования было сопоставление рациона питания больных с СИБР, резистентным к терапии, и вылечившихся пациентов.

Материал и методы. У 458 пациентов с помощью водородно-метанового дыхательного теста с лактулозой выявлен избыточный рост водород-продуцирую-щей микрофлоры в тонкой кишке и назначена терапия антибактериальными препаратами. У всех участников методом суточного воспроизведения собирали данные фактического питания. Блюда полученных рационов преобразовывали в составляющие продукты согласно закладке блюд, которые суммировали по массе за день и сопоставляли с нормами потребления согласно концепции пирамиды здорового питания для данной калорийности рациона. В исследовании сопоставляли данные анализа рациона питания пациентов с резистентным к терапии СИБР и тех, у кого терапия СИБР была успешной.

Результаты и обсуждение. Контрольное исследование содержания водорода в выдыхаемом воздухе выполнено у 79 повторно явившихся пациентов, из них у 38 (48,9%) человек через 2 мес после терапии выявлен СИБР. Сопоставлением структуры питания этих пациентов было установлено, что для лиц с резистентным к терапии СИБР характерно более высокое потребление гречихи (0,41±0,47 против 0,14±0,35 относительно нормы потребления злаков, р<0,001) и проса (0,036±0,11 против 0,007±0,021, р=0,047), мяса птицы (0,80±0,64 против 0,54±0,62 относительно нормы потребления мясной продукции, р=0,01) и сливочного масла (0,54±0,24 против 0,39±0,22, относительно нормы потребления жировой продукции, р<0,01). Рацион пациентов с резистентным к терапии СИБР также отличался более низким количеством моно- и дисахаридов (75,2±32,7 против 95,5±41,5 г/сут; p=0,015) и творога (0,07±0,08 против 0,17±0,19, относительно нормы потребления молочной продукции р=0,018). Различий потребления овощей и фруктов не выявлено.

Заключение. Терапия антибактериальными препаратами неэффективна почти у половины пациентов с СИБР водород-продуцирующей микрофлоры. По результатам исследования установлены отличия паттерна питания пациентов с резистентным к терапии СИБР в отношении потребления злаков, мяса птицы, сливочного масла, добавленных сахаров и творога. Полученные данные могут быть использованы для разработки мер диетологического обеспечения терапии СИБР и профилактики его рецидивов.

Ключевые слова:дыхательный тест с лактулозой, синдром избыточного бактериального роста, метан, водород, фактическое питание

Для цитирования: Пилипенко В.И., Исаков В.А., Власова А.В., Найденова М.А. Особенности рациона питания пациентов с синдромом избыточного бактериального роста в кишечнике, резистентным к антибиотикотерапии // Вопр. питания. 2019. Т. 88, № 5. С. 31-38. doi: 10.24411/0042-8833-2019-10051

С 1970-х гг. проблема синдрома избыточного бактериального роста (СИБР) остается актуальной для исследователей, однако вопросы диагностики и лечения окончательно не решены [1]. Под СИБР понимают патологическое состояние, обусловленное увеличением плотности колонизации тонкой кишки микрофлорой (>105 КОЕ/см3 кишечного аспирата), что может сопровождаться нарушениями опорожнения кишечника, абдоминальной болью, избыточным газообразованием и явлениями мальабсорбции. По данным литературы, распространенность СИБР достаточно высока: 9-84% у больных гастроэнтерологического профиля [2]. Устранение СИБР, как правило, сопровождается существенным снижением выраженности гастроэнтерологических симптомов [3]. Общепринятая терапия СИБР заключается в курсовом назначении антибактериальных препаратов, однако вероятность рецидива синдрома довольно высока и достигает 43% к 9 мес после терапии [4]. Повторное назначение противорецидивных курсов антибиотикотерапии может помочь, однако этот путь повышает вероятность формирования резистентной к антибиотикам микрофлоры [4]. При исключении наиболее очевидных причин избыточного бактериального роста (оперативные вмешательства на кишечнике и желудке, наличие заболеваний, серьезно замедляющих кишечный транзит) возможной причиной повторного формирования СИБР могут быть особенности питания таких пациентов, которые влияют на баланс микрофлоры. В настоящее время большой объем данных указывает на то, что паттерн питания является наиболее мощным фактором формирования состава кишечной микрофлоры [5, 6]. Согласно данным литературы, энтеротипы микрофлоры четко ассоциированы с определенными особенностями питания: энтеротип Bacteroides чаще выявляется при "западном" типе питания, богатом белком и жиром, что обусловлено влиянием на секрецию желчи и состав желчных кислот, а энтеротип Prevotella ассоциирован с доминированием в рационе крахмалистой пищи и простых сахаров, причем изменение паттерна питания со временем приводит к смене энтеротипа кишечной микрофлоры [5, 7]. Паттерн питания количественно оценивает продуктовый набор пациента по отношению к рекомендованным уровням (величинам) потребления различных групп продуктов (пирамиды здорового питания) [8]. Ранее нам удалось показать достоверные отличия паттерна питания пациентов с различными вариантами СИБР: для пациентов с избытком водород-продуцирующей микрофлоры характерно повышенное потребление мяса птицы, для пациентов с избытком метаногенной микрофлоры - более высокое потребление блюд из рыбы [9].

Учитывая значимость питания во влиянии на состав микрофлоры, целью работы стало изучение особенностей структуры питания пациентов с резистентным к лечению СИБР для последующей разработки мер диетологической коррекции паттерна питания и предупреждения рецидивов СИБР.

Материал и методы

Для сопоставления рационов собрали сведения о питании 458 пациентов, у которых выявлен СИБР с избыточным ростом водород-продуцирующей флоры. Среди включенных в исследование не было пациентов, перенесших операции на органах желудочно-кишечного тракта либо принимавших хронически антисекреторные средства (блокаторы Н2-рецепторов гистамина или ингибиторы протонной помпы). Пациенты получали лечение комбинированным препаратом, содержащим тилихинол 100 мг и тилброхинол 200 мг, по 2 капсулы 2 раза в день после еды в течение 10 дней [1]. Всем пациентам с СИБР было рекомендовано сделать контрольный водороднометановый дыхательный тест через 2 мес после лечения. На контроль наличия СИБР водородно-метановым дыхательным тестом с лактулозой явились 79 пациентов, у 38 из них СИБР был выявлен вновь (рис. 1). Эти пациенты составили когорту лиц с резистентным к терапии СИБР водород-продуцирующей флоры для выявления особенностей рациона питания в данной подгруппе по отношению к вылечившимся пациентам с СИБР.

Водородно-метановый тест с лактулозой проводили утром, после 12-часового голодания, в ужин накануне исследования исключали прием кисломолочных напитков, блюд из макарон, злаков, картофеля и кондитерских изделий. После получения исходных значений содержания газов в выдыхаемом воздухе пациент выпивал 15 см3 лактулозы, растворенной в 100 см3 воды, после чего в течение 2 ч анализировали газовый состав выдыхаемого воздуха с интервалом 20 мин. Газовый состав анализировали аппаратом "GastroCheck Gas-trolyser" (Bedford, Великобритания). Избыточный рост метаногенной микрофлоры диагностировали при превышении в выдыхаемом воздухе уровня метана в 12 ppm, водород-продуцирующей микрофлоры - при превышении содержания водорода (H2) 20 ppm.

Пациенты заполняли специально разработанную таблицу питания в домашних условиях с указанием размера порции блюд, а также вопросник об имеющихся симптомах и их длительности, о наличии/отсутствии чувства тревоги/беспокойства.

Оценку фактического питания осуществляли методом 24-часового воспроизведения съеденной пищи, причем адекватность размеров порций контролировалась собеседованием с диетологом. Для устранения влияния высокой вариабельности показателей, обусловленной различиями в потреблении пищи (мужчин и женщин, высоких и низкорослых, полных и худых, молодых и пожилых, активных и малоподвижных и т.д.), полученные данные представляли как относительные величины к рекомендуемой массе групп продуктов (зерновые, овощи, фрукты, молочная продукция, мясо и т.д.) для калорийности каждого изучаемого рациона согласно концепции пирамиды здорового питания [8, 10]. Рационы пациентов представлялись в виде набора продуктов и блюд с указанием массы порций, причем каждое блюдо также преобразовывалось в набор составляющих продуктов с указанием массы ингредиентов согласно нормам закладки по картотеке блюд или информации, предоставленной респондентами [10, 11]. Например, если масса овощей в рационе пациента совпадала с рекомендуемой массой овощей для данной калорийности в рамках концепции пирамиды здорового питания [8], то она имела значение 1,0. Для детализации паттерна отдельные составляющие групп продуктов были разделены на подгруппы (например, для злаков - подгруппы пшеница, рожь, овес, гречка, пшено, кукуруза согласно справочнику химического состава пищевых продуктов [12] и т.д.), масса каждого пищевого продукта в подгруппе (например, масса пшеницы) также представлена как относительная величина от должного потребления данной группы продуктов (масса всех злаков) при указанной калорийности рациона [10]. Сравнивались паттерны питания пациентов с СИБР водород-продуцирующей флоры, ответивших и не ответивших на лечение по результатам контрольного дыхательного теста с лактулозой.

Для статистической компьютерной обработки данных использовали пакет программ SPSS 13.0 для Windows (SPSS Inc., США). С его помощью оценивали показатели выборки методами дескриптивной статистики, данные представлены в виде средних значений и стандартного отклонения, для сравнения результатов между группами использованы метод Манна-Уитни и критерий χ2 по Пирсону. Статистическую значимость результатов устанавливали при значениях p<0,05.

Результаты

На контрольное исследование через 2 мес после лечения СИБР тилихинолом и тилброхинолом явились 79 пациентов, у 38 из них СИБР оказался резистентным к терапии. Сопоставление параметров пациентов с резистентным к терапии СИБР и вылечившихся пациентов с СИБР представлено в табл. 1.

Как представлено в табл. 1, у пациентов с резистентным к терапии СИБР выявлен статистически значимо меньший индекс массы тела, более часто основной жалобой у них было наличие диареи и они чаще отмечали наличие тревоги (р<0,05).

Сопоставление абсолютных значений потребления нутриентов представлено в табл. 2. Ввиду выраженной вариабельности показателей статистически значимые различия установлены только в отношении потребления моно- и дисахаридов: рацион пациентов с резистентным к терапии СИБР содержал более низкое их количество, различий по потреблению белка, жира, углеводов, пищевых волокон, воды, алкоголя, калорийности рациона и кратности приемов пищи между группами установить не удалось.

Для уменьшения вариабельности показателей питания мы представили рационы пациентов в виде относительных величин к рекомендуемым уровням потребления пирамиды здорового питания [8, 10] по группам продуктов: злаки, овощи, фрукты, молочная продукция, мясо, жиры, кондитерские изделия, где 1 соответствует рекомендуемой норме потребления для каждой группы продуктов при данной калорийности рациона (рис. 2). Согласно представленным на рис. 2 данным, пациенты с резистентным к терапии СИБР статистически значимо меньше потребляли кондитерских изделий и больше мясной продукции.

Для более детального анализа данных в каждой группе продуктов сопоставляли потребление по каждой из составляющих подгрупп (рис. 3). Так, у пациентов с резистентным к терапии СИБР выявлено более высокое потребление злаков за счет гречихи (0,41±0,47 против 0,16±0,35, р<0,001) и проса (0,033±0,11 против 0,003±0,021, р=0,047), различия по остальным злакам не достигли уровня статистической значимости.

При сопоставлении потребления составляющих подгрупп в категориях "овощи" и "фрукты" значимых различий между группами не выявлено.

Потребление молочной продукции между изучаемыми группами различалось за счет статистически значимо меньшего потребления творога пациентами с резистентным к терапии СИБР (0,07±0,08 против 0,17±0,19, р=0,018). Различия остальных составляющих подгрупп не достигли уровня статистической значимости (рис. 4).

В группе мясо-рыбной продукции у пациентов с резистентным к лечению СИБР было выявлено более высокое потребление мяса птицы (0,80±0,64 против 0,54±0,62, р=0,01), различия по остальным подгруппам оказались незначимыми (рис. 5).

В группе жировой продукции (рис. 6) различия выявлены в отношении более высокого потребления сливочного масла пациентами с резистентным к терапии СИБР (0,54±0,24 против 0,39±0,22, р<0,01).

Таким образом, рацион пациентов с СИБР водород-продуцирующей микрофлоры, резистентным к терапии, отличается более высоким потреблением блюд из гречневой крупы, проса, мяса птицы и сливочного масла, меньшим потреблением моно- и дисахаридов и творога.

Обсуждение

Эффективность терапии СИБР в данной работе составила около 52% (41 из 79), по данным других исследователей, эффективность антибиотикотерапии СИБР - 51,1% [12], однако стоит принять во внимание, что на контрольный тест пришли только 17% пациентов, получивших терапию. Возможно, низкая явка обусловлена клиническим улучшением от проведенной терапии, поэтому эффективность используемой в данной работе схемы терапии СИБР может оказаться выше. Использованный комбинированный препарат, содержащий тилихинол и тилброхинол (галоген-производные оксихинолина - ингибиторы бактериальной ДНК-гиразы), обладает высокой активностью в отношении грамотрицательной и грамположительной микрофлоры, с противоамебным и фунгицидным действием, препарат относительно дешев, имеет низкую степень абсорбции в желудочно-кишечном тракте, хорошо переносится больными [1]. Ввиду того что данная величина эффективности терапии СИБР не может удовлетворять практикующих клиницистов, а надежды на появление новых препаратов с противомикробной активностью довольно сомнительны, исследователями проводится поиск иных факторов, определяющих успешность терапии. Так, добавление 5 г/сут гуаровой камеди во время приема рифаксимина увеличило эффективность терапии СИБР с 62 до 87% за счет усиления метаболической активности флоры при утилизации пищевых волокон [14]. Диетологические манипуляции в отношении усиления эффективности терапии и профилактики рецидивов СИБР весьма перспективны ввиду того, что конкуренция за нутриенты является ключевым фактором динамики состава микробного сообщества [15].

Колонизация кишки бактериями начинается еще внутриутробно, но взрывной рост колонизации отмечается с началом кормления ребенка, значимые изменения состава флоры связаны с переходом ребенка на твердую пищу и сокращением пищевого разнообразия при угасании жевательной функции пожилых людей, так как любые бактерии весьма зависимы от наличия субстрата для извлечения энергии и структурных компонентов [16]. Потенциально любой компонент пищи, не адсорбированный в тонкой кишке, может быть утилизирован кишечной микрофлорой [17]. В количественном отношении неперевариваемые полисахариды (резистентный крахмал, целлюлоза, пектин и инулин) - наиболее важные субстраты ферментации микрофлорой. Среди продуктов злаки являются основным источником полисахаридов, которые у разных видов злаков различаются молекулярной массой и степенью разветвленности макромолекул, что влияет на растворимость и соответственно на их доступность для ферментации. Также злаки способны модулировать состав микрофлоры за счет наличия фенольных соединений, β-глюкана, арабиноксиланов [17]. В ранее выполненном исследовании рационы пациентов без СИБР, по данным водородно-метанового теста, отличались меньшим потреблением гречихи и большим потреблением овса и риса [9]. β-Глюкан овса эффективнее β-глюкана ячменя стимулирует рост бифидо- и лактофлоры за счет меньшей его растворимости - большее его количество поступает в дистальные отделы кишки [17]. В рисе относительно много флавоноидов, которые проявляют антибактериальные свойства [17, 18]. В настоящем исследовании наиболее значимые различия рационов пациентов с резистентным СИБР получены в отношении потребления гречихи и проса. Гречиха богата ингибиторами протеолитических ферментов (0,543 г/100 г) [19], что может повышать доступность пищевых полимеров для микробного ферментирования и способствовать увеличению бактериальной массы. Пшенная крупа отличается от других круп замедленной перевариваемостью, большим количеством ненасыщенных жирных кислот, содержит много антинутриентов (фитаты, танин и оксалаты), которые снижают биодоступность железа, кальция и цинка для организма человека [20] и, возможно, сохраняют эти минеральные вещества для утилизации микрофлорой. Так, железо является лимитирующим нутриентом для протеобактерий [21], а продукция колицина у энтеробактерий зависит от доступности железа [15]. Низкое потребление добавленных сахаров пациентами с резистентным к терапии СИБР, возможно, значимо тем, что доступность моно- и дисахаридов обеспечивает доминирование лактобактерий в тонкой кишке [15] и снижение потребления этих нутриентов может привести к доминированию других видов микрофлоры.

Низкое потребление творога в группе резистентного к терапии СИБР сложно интерпретировать правильно, поскольку, с одной стороны, казеин относится к высокоферментируемым видам белка и обогащение диеты казеином приводит к увеличению плотности бактериальной массы при снижении ее видового разнообразия, возможно, за счет ограничения роста других членов микробного сообщества продуктами протеолитической ферментации [22]. С другой стороны, при достаточном содержании углеводов в рационе протеолитическая активность смещается в дистальную часть толстой кишки из-за снижения активности экстрацеллюлярных бактериальных протеаз в кислой среде [22]. Низкое потребление творога также может быть обусловлено его вытеснением из рациона за счет высокого потребления мяса птицы у данной группы пациентов, и резистентность СИБР к терапии больше обусловливает не низкое потребление творога, а высокое потребление птицы. Ранее мы обнаружили характерное повышение потребления мяса птицы лицами с выявленным СИБР водород-про-дуцирующей флоры, и было высказано предположение, что причиной роста флоры может быть не само мясо птицы, а содержащиеся в нем производные промышленного животноводства (например, следовые количества антибактериальных препаратов, способных нарушать колонизационную резистентность кишечного эпителия) [9]. У пациентов с резистентным к терапии СИБР потребление мяса птицы оказалось достоверно выше, чем у вылечившихся пациентов, что подтверждает значимость этого наблюдения и необходимость детального изучения влияния мяса птицы на микрофлору тонкой кишки.

В группе жировой продукции у пациентов с резистентным к терапии СИБР отмечено достоверно более высокое потребление сливочного масла, при том что общее потребление жира в группах было сопоставимым. Жиры молока стимулируют высвобождение таурохоле-вой кислоты, что усиливает рост сульфат-редуцентов (Bilophila wadsworthia), которые выделением сероводорода активируют иммунную систему кишки и меняют микробиологический состав [23, 24]. К сожалению, у нас пока нет доступного клинического инструмента для оценки активности сульфат-редуцирующей флоры в кишечнике.

Ограничением данного исследования является относительно небольшая выборка пациентов, выполнивших контрольный дыхательный тест с лактулозой; при увеличении числа наблюдений можно выявить больше различий структуры питания пациентов с резистентным к терапии СИБР и правильно оценить их значимость для разработки мер диетологического воздействия.

Заключение

Терапия антибактериальными препаратами неэффективна почти у половины пациентов с СИБР водород-продуцирующей микрофлоры. По результатам исследования установлены статистически значимые отличия паттерна питания пациентов с резистентным к терапии СИБР в отношении потребления злаков, мяса птицы, сливочного масла и моно- и дисахаридов. Полученные данные могут быть использованы для разработки диетологического обеспечения терапии СИБР и профилактики его рецидивов.

Финансирование. Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект № 19-7630014).

Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие конфликта интересов.

Литература

1. Ильченко А.А., Мечетина Т.А. Диагностика и лечение синдрома избыточного бактериального роста в тонкой кишке // Экспер. и клин. гастроэнтерол. 2010. № 3. С. 99-106.

2. Spiegel B.M.R. Questioning the bacterial overgrowth hypothesis of irritable bowel syndrome: an epidemiologic and evolutionary perspective // Clin. Gastroenterol. Hepatol. 2011. Vol. 9. P. 461-469.

3. Gabrielli M., D’angelo G., Di Rienzo T., Scarpellini E., Ojetti V. Diagnosis of small intestinal bacterial overgrowth in the clinical practice // Eur. Rev. Med. Pharmacol. Sci. 2013. Vol. 17, suppl. 2. P. 30-35.

4. Giamarellos-Bourboulis E.J., Tzivras M. Small intestinal bacterial overgrowth: novel insight in the pathogenesis and treatment of irritable bowel syndrome // Ann. Gastroenterol. 2009. Vol. 22, N 2. P. 77-81.

5. Milani C., Ferrario C., Turroni F. et al. Тhe human gut microbiota and its interactive connections to diet // J. Hum. Nutr. Diet. 2016. Vol. 29. P. 539-546.

6. Gewecke K., Nannen-Ottens S. Bacterial overgrowth: nutrition as part of the therapeutic concept. Small intestinal bacterial overgrowth (SIBO) // Ernahrungs Umschau. 2017. Vol. 64, N 4. P. 67-73.

7. Wu G.D., Chen J., Hoffmann C. et al. Linking long-term dietary patterns with gut microbial enterotypes // Science. 2011. Vol. 334. P. 105-108.

8. U.S. Department of Agriculture and U.S. Department of Health and Human Services. Dietary Guidelines for Americans, 2010. 7th ed. Washington, DC : U.S. Government Printing Office, December 2010. (Appendix 7)

9. Пилипенко В. И., Исаков В. А., Балмашнова А. В. Пищевые паттерны больных с синдромом избыточного бактериального роста в кишечнике // Вопр. диетологии. 2018. Т. 8, № 1. С. 17-26.

10. Пилипенко В.И., Исаков В.А., Зейгарник М.В. Метод оценки рационов питания сопоставлением пищевого паттерна // Вопр. диетологии. 2016. Т. 6, № 3. С. 72-76.

11. Самсонов М.А., Медведева И.В., Матаев С.И. и др. Картотека блюд лечебного и рационального питания в учреждениях системы здравоохранения : практическое руководство для врачей-диетологов, диетсестер, специалистов общественного питания / под ред. М.А. Самсонова ; Министерство здравоохранения и мед. промышленности РФ. Екатеринбург : Средне-Уральское книжное изд-во, 1995. Т. 1, 2.

12. Химический состав Российских пищевых продуктов : справочник / под ред. И.М. Скурихина, В.А. Тутельяна. М. : ДеЛи принт 2002. 236 с.

13. Adike A., DiBaise J.K. Small intestinal bacterial overgrowth: nutritional implications, diagnosis, and management // Gastroenterol. Clin. North Am. 2018. Vol. 47, N 1. P. 193-208.

14. Furnari M., Parodi A., Gemignani L. et al. Clinical trial: the combination of rifaximin with partially hydrolysed guar gum is more effective than rifaximin alone in eradicating small intestinal bacterial overgrowth // Aliment. Pharmacol. Ther. 2010. Vol. 32, N 8. P. 1000-1006.

15. Ohland C.L., Jorbin C. Microbial activities and intestinal homeostasis: a delicate balance between health and disease // Cell. Mol. Gastroenterol. Hepatol. 2015. Vol. 1. P. 28-40.

16. Zmora N., Suez J., Elinav E. You are what you eat: diet, health and the gut microflora // Nat. Rev. Gastroenterol. Hepatol. 2019. Vol. 16. P. 35-56.

17. Gomg L., Cao W., Chi H. et al. Whole cereal grains and potential health effects: involvement of the gut microbiota // Food Res. Int. 2018. Vol. 103. P. 84-102.

18. Sheflin A.M., Melby C.L., Carbonero F. et al. Linking dietary patterns with gut microbial composition and function // Gut Microbes. 2017. Vol. 8, N 2. P. 113-129.

19. Ковбаса В.Н., Терлецкая В.А., Кобылинская Е.В. Изменение количества и активности протеолитических ферментов в процессе их гидротермической обработки // Хранение и переработка сельхозсырья. 2000. № 5. С. 68-70.

20. Suma P.F., Urooj A. Nutrients, antinutrients and bioaccessible mineral content (in vitro) of pearl millet as influenced by milling // J. Food Sci. Technol. 2011. Vol. 51, N 4. P. 756-761.

21. Flint H.J., Duncan S.H., Louis P. The impact of nutrition on intestinal bacterial communities // Curr. Opin. Microbiol. 2017. Vol. 38. P. 59-65.

22. Diether N. E., Willing B. P. Microbial fermetntation of dietary protein: an important factor in diet-microbe-host interaction // Microorganisms. 2019. Vol. 7. P. 19. doi: 10.3390/microorgan-isms7010019

23. Dolan K.T., Chang E.B. Diet, gut microbes, and the pathogenesis of inflammatory bowel diseases // Mol. Nutr. Food Res. 2017. Vol. 61, N 1. doi: 10.1002/mnfr.201600129

24. Martinez K.B., Leone V., Chang E.B. Western diets, gut dysbiosys, and metabolic diseases: are they linked? // Gut Microbes. 2017. Vol. 8, N 2. P. 130-142. doi: 10.1080/19490976.2016.1270811

Материалы данного сайта распространяются на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License («Атрибуция - Всемирная»)

SCImago Journal & Country Rank
Scopus CiteScore
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР
Тутельян Виктор Александрович
Академик РАН, доктор медицинских наук, профессор, научный руководитель ФГБУН «ФИЦ питания и биотехнологии»

Журналы «ГЭОТАР-Медиа»