Методы аналитического контроля пищевой продукции, произведенной из генноинженерно-модифицированных растений

РезюмеПищевая продукция, полученная с использованием современных биотехнологий, в большинстве стран мира подлежит контролю. Аналитические методы, используемые для этих целей, постоянно совершенствуются. Выбор методов основан на специфичности, чувствительности, практичности при проведении анализа. В качестве мишени для определения генно-инженерно-модифицированных организмов (ГМО) используется белок, определяющий заданный в ходе генетической трансформации признак, или рекомбинантная ДНК. Методы, позволяющие выявить новый белок, основаны на иммуноферментном анализе. Однако эти методы могут рассматриваться только в качестве альтернативного подхода для определения ГМО. Иммуноферментный анализ из-за нестабильности белкового субстрата пригоден только для растительного сырья и технологически не обработанной пищи. Кроме того, новый белок может экспрессироваться на незначительном уровне в частях растения, которые употребляются в пищу, что затрудняет анализ. ДНК является более стабильной и предпочтительной мишенью при определении ГМО. Для определения рекомбинантной ДНК в пищевых продуктах применяется метод полимеразной цепной реакции (ПЦР), который обладает большей чувствительностью по сравнению с иммуноферментным анализом. Этот метод позволяет идентифицировать ГМО в пищевых продуктах на нескольких уровнях специфичности. Наименьшей специфичностью обладают методы, основанные на определении нуклеотидных последовательностей, регулирующих работу гена, кодирующего новый признак, что позволяет проводить широкие скрининговые исследования пищевых продуктов. Для рутинного скрининга в качестве мишени используют определение промотора 35S из вируса мозаики цветной капусты и NOS терминатора, полученного из гена nopaline synthase из Agrobacterium tumefaciens. Второй уровень - методы, позволяющие выявлять непосредственно смысловой ген или генетическую конструкцию. Они высокоспецифичны, а идентификация рекомбинантной ДНК этими методами однозначно свидетельствует об использовании генно-инженерных технологий при производствепродукта. Определение конкретной линии трансгенного организма предполагает амплификацию последовательности ДНК, включающей часть ДНК генетической конструкции и часть ДНК генома растения. Для количественного анализа применяется ПЦР с гибридизационнофлуоресцентной детекцией результатов. Преимуществом этого метода является определение продуктов ПЦР непосредственно в ходе реакции, метод отличается высокой чувствительностью и специфичностью, отсутствием контаминации продуктами ПЦР, значительной экономией лабораторной площади и меньшей продолжительностью анализа. Весьма перспективно использование ДНК-технологий с применением биологических микрочипов. Эти технологии обладают большим потенциалом для скрининга значительного количества ГМО растительного происхождения в одном анализе.

Ключевые слова:биотехнология, генно-инженерно-модифицированные организмы (ГМО), рекомбинантная ДНК, полимеразная цепная реакция (ПЦР), биологический микрочип

Вопр. питания. - 2013. - № 3. - С. 53-60.

Применение биотехнологий в сфере производства пищи при условии контролировании генно-инженерной деятельности является исключительно перспективным направлением. Мировое производство генно-инженерно-модифицированных организмов (ГМО) растительного происхождения, начатое в 1996 г., выросло к 2013 г. в 100 раз, суммарная стоимость рынка семян ГМО с учетом стоимости конечных продуктов составила 160 млрд долларов США [18]. С целью реализации прав потребителей на объективную информацию о производстве и ингредиентном составе продукта в большинстве стран мирового сообщества пищевые продукты из ГМО подлежат государственному контролю и обязательной маркировке. В связи с этим возникла необходимость разработки соответствующих методов контроля, которая началась одновременно с выходом на мировой продовольственный рынок первого продукта, полученного с помощью методов генной инженерии.

В качестве мишени для выявления продукции, произведенной из ГМО, могут служить рекомбинантная ДНК, экспрессированный белок, определяющий заданный признак, и вещества, синтезированные в растении de novo или количество которых изменено в результате генетической трансформации [9, 22, 29, 32]. В последнем случае для выявления генетических модификаций могут применяться химические методы анализа: хроматография, спектрофотометрия, спектрофлюориметрия. В качестве примера можно привести генетически модифицированные линии сои G94-1, G94-19, G168, сравнительный анализ жирнокислотного состава которых показал увеличение содержания олеиновой кислоты до 83,8% по сравнению с традиционным аналогом, содержащим 23,1%. Применение в данном случае хроматографических методов позволяет выявить генетическую модификацию даже в таких продуктах, где ДНК и белок отсутствуют, например, в рафинированном соевом масле.

Методы определения экспрессированного белка (иммуноферментный анализ) имеют целый ряд преимуществ, которые связаны с достаточно простым форматом и относительно низкой стоимостью анализа по сравнению с другими методами. В то же время они имеют ограничения для широкого использования при проведении мониторинга за оборотом пищевой продукции, произведенной из ГМО. Так, в случае анализа пищевых продуктов, при производстве которых исходное сырье подвергается значительной технологической обработке (высокая температура, кислая среда, ферментативная обработка и др.), иммунологический анализ может давать нестабильные или плохо воспроизводимые результаты из-за денатурации белка. При исследовании колбасных и кондитерских изделий, продуктов детского питания, пищевых и биологически активных добавок к пище иммуноферментный анализ не приемлем. Следует также подчеркнуть, что возможность определения в продуктах модифицированного белка лимитируется уровнем его экспрессии в растении. В большинстве генетически модифицированных культур, представленных на мировом продовольственном рынке, в частях растений, употребляемых в пищу, уровень модифицированного белка ниже 0,06%. Кроме того, тесты, основанные на идентификации модифицированного белка, не являются специфичными для конкретных трансформационных событий [7, 29, 33, 37].

В качестве наиболее предпочтительных для контроля оборота пищевой продукции из ГМО рассматриваются методы определения рекомбинантной ДНК. Первичная структура ДНК одинакова во всех клетках организма, поэтому любая часть растения может быть использована для идентификации ГМО. Методы, основанные на определении рекомбинантной ДНК, более чувствительны, чем методы, основанные на определении белка, они применимы как для скрининговых анализов, так и для определения конкретного трансформационного события, и легко переводятся в количественный формат.

Для идентификации и количественного определения рекомбинантной ДНК наиболее широко применяются методы, основанные на полимеразной цепной реакции (ПЦР). Критическим и во многом определяющим исход анализа этапом ПЦР является выделение ДНК. При переходе от сырого необработанного сырья к пищевой продукции, подвергшейся технологической или кулинарной обработке возникает проблема выделения ДНК соответствующего качества в необходимом для проведения анализа количестве. Хотя ДНК более стабильна по сравнению с белком, она также может разрушаться под действием высоких температур, облучения ультрафиолетовым светом, обработки кислотами и ферментами, специфично оказывающими воздействие на ДНК. Так, даже в случае выделения достаточно большого количества ДНК амплификация может не пройти из-за присутствия в продукте только очень коротких нитей ДНК. Критический размер ДНК-фрагментов для выявления методом ПЦР составляет 400 пар нуклеотидов [11, 13, 22, 26]. Установлено, что ДНК не определяется в пищевых продуктах, подвергшихся значительной технологической обработке: гидролизованные растительные белки, рафинированные масла, крахмалы высокой степени очистки, соусы, сахар и этиловый спирт, которые потенциально могут быть произведены из генно-инженерно-модифицированных растений [9]. Кроме того, при выборе метода выделения ДНК следует учитывать, что вместе с ДНК из пищевых продуктов могут выделиться вещества (белок, жиры, полисахариды, полифенолы и др.), способные ингибировать ПЦР, что создает трудности для проведения анализа.

В настоящее время в исследованиях по определению рекомбинантной ДНК в пищевых продуктах и кормах наиболее широко используются два метода выделения ДНК: основанный на классическом протоколе для растительных тканей метод "СТАВ", и сорбционный метод, включающий стадию осаждения на сорбент, чаще всего диоксид кремния или магниты [13, 26, 28]. Эти методы сопоставимы и стандартизованы (валидированы) для проведения исследований на наличие и количественное определение рекомбинантной ДНК [1-3, 5].

Типичная генетическая конструкция, используемая в биотехнологии растений, содержит смысловой, или целевой, ген, определяющий новый признак растения, а также регуляторные элементы функционирования этого гена, причем основными среди них являются промотор и терминатор. Часто используются маркерные гены, которые в большинстве случаев удаляются в ходе трансформации и отсутствуют в геноме генетически модифицированного растения. Применение при создании трансгенных растений одних и тех же регуляторных последовательностей и маркерных генов дает возможность проведения скрининговых анализов. Так, промотор 35S вируса мозаики цветной капусты и терминатор NOS из Аgrobacterium tumefaciens использованы одновременно или по отдельности при создании всех трансгенных культур, присутствующих на мировом продовольственном рынке в настоящее время. Исключение составляют несколько линий ГМО с измененным жирнокислотным составом, которые идентифицируются при помощи химических и биохимических методов [20, 22, 26]. Среди ГМО, композиционно эквивалентных традиционному аналогу, соя, устойчивая к глифосату, трансформационное событие MON 89788, впервые вышедшая на рынок в 2007 г. в США, также не содержит вышеупомянутых генетических регуляторных последовательностей [30]. Для определения этой линии сои разработаны методы, выявляющие промотор 35S вируса мозаики норичника, который был использован при данной трансформации растения. Возможность проведения скрининговых анализов является одним из наиболее убедительных преимуществ методов, основанных на определении рекомбинантной ДНК по сравнению с методами, основанными на определении экспрессированного белка. Методы, позволяющие идентифицировать промотор 35S и терминатор NOS, унифицированы и признаны в качестве стандартных в странах с обязательной маркировкой пищевой продукции из ГМО, в том числе в Российской Федерации [1-3, 5]. Для идентификации целевого гена в продукте используются праймеры, комплементарные участку этого гена. Данная категория методов более специфична, чем скрининговые. Один и тот же ген может применяться для создания целой серии ГМ культур, например, ген pat, кодирующий синтез фермента фосфинотрицинацетилтрансферазы, который ацетилирует свободную NH2-группу глюфосината аммония и тем самым препятствует накоплению аммиака, присутствует в геноме всех ГМ растений, устойчивых к глюфосинату аммония [14]. Другой ген Cry1A(b) из B. thuringiensis, кодирующий синтез инсектицида, был применен при создании нескольких десятков видов генетически модифицированной кукурузы, в том числе линий MON 810 и Вt 11, устойчивых к стеблевому мотыльку и разрешенных для использования в пищевой промышленности и реализации населению в Российской Федерации [16].

Для идентификации встроенной в геном растения генетической конструкции используются праймеры, специфичные для этой конструкции. Выявление рекомбинантной ДНК этими методами однозначно говорит об использовании генно-инженерных технологий при производстве продукта. Однако следует учитывать, что одна и та же конструкция может быть использована для трансформации разных растений. Так, генетические конструкции pV-ZMBKO7 и pVZMGT 10 присутствуют в геноме кукурузы линии MON 809 (каждая по одной копии), MON 810 (1 копия первой конструкции), MON 832 (1 копия второй конструкции) [22].

Выявление конкретного трансформационного события предполагает амплификацию последовательности ДНК на пограничных участках генетической конструкции и генома растения, данный анализ наиболее специфичен, он однозначно определяет линию генетически модифицированного растения.

Визуализация результатов амплификации целевой ДНК при анализе пищевой продукции на наличие ГМО чаще всего осуществляется при помощи электрофоретического разделения ампликонов в агарозном геле [26].

Весьма перспективно использование ДНК-технологий с применением биологических микрочипов. Эти технологии обладают большим потенциалом для скрининга значительного количества ГМО растительного происхождения в одном анализе [7, 10, 35].

В основе методов лежит принцип комплементарности и специфичности между нитями ДНК. Короткие последовательности одиночной ДНК (зонды), комплементарные целевой ДНК, фиксируются на очень маленькой поверхности стекла. В случае присутствия в анализируемой пробе продукта целевой ДНК при нанесении на стекло ДНК из этой пробы идет связывание ее с фиксированными на стекле зондами. Этот процесс проходит на микроскопическом уровне с многими тысячами целевых ДНК на каждом стекле. Зондовые ДНК могут быть комплементарны участкам ДНК в области регуляторных последовательностей (промотор 35S или терминатор NOS), маркерных генов, целевых генов и пограничных участков между встроенной генетической конструкцией и геномом растения. Все это потенциально позволяет проводить как скрининговые анализы, так и идентификацию конкретных трансформационных событий [7, 10, 32, 35].

Для увеличения чувствительности метода целевая ДНК может быть амплифицирована с применением мультиплексной ПЦР до связывания с зондом. Результаты считывали с помощью специальных устройств. К преимуществам этого метода следует отнести возможность качественного анализа большого числа ГМО одновременно, высокую чувствительность в случае предварительного проведения ПЦР, потенциальное снижение стоимости из-за мультиплексности одного анализа, потенциальной возможности автоматизации.

В настоящее время предложено несколько различных протоколов ген-чип-технологий для определения ГМО растительного происхождения [24, 25, 27, 31].

В Российской Федерации разработан, доведен до уровня национального стандарта и применяется на практике метод идентификации ГМО растительного происхождения с применением ферментного анализа на биологическом микрочипе, включающий проведение асимметричной мультипраймерной ПЦР, гибридизацию и ферментный анализ продуктов амплификации на биологическом микрочипе с последующей детекцией на аппаратнопрограммном комплексе "Дегмиген-001". Высокая чувствительность метода позволяет улавливать содержание ГМО растительного происхождения в исследуемых пищевых продуктах от 0,1% [2].

Количественное определение ГМО растительного происхождения в пищевых продуктах в большинстве стран мира осуществляется с использованием ПЦР с гибридизационно-флуоресцентной детекцией результатов в режиме реального времени. Данный метод в настоящее время является признанным стандартом для проведения такого рода анализов [17, 26, 29]. Для выявления продуктов амплификации применяют TagMan-зонды, в состав которых входит флуоресцентная метка и гаситель флуоресценции. В ходе ПЦР происходит разъединение флуоресцентной метки (красителя) и гасителя, что приводит к появлению свечения, интенсивность которого пропорциональна количеству рекомбинантной ДНК в продукте и измеряется в виде графика зависимости флуоресценции от количества циклов [21]. В качестве красителей обычно используют карбоксифлуоресцеин (FAM), карбокси-Х-родамин (ROX), а в качестве гасителя - тетраметилкарбоксиродамин (TAMRA), максимум поглощения для которых составляет соответственно 492, 580 и 545 нм, а максимум флуоресценции - 520, 605, 576 нм.

Количественный анализ ГМО предполагает проведение двух амплификаций одновременно: для рекомбинантной ДНК и ДНК, характерной для конкретного растения. Возможность проведения мультиплексной ПЦР с применением TagManзондов обусловлена различием длин волн максимума эмиссии красителей. Результат анализа выражается соотношением (в %) количества двух целевых последовательностей: рекомбинантной ДНК и эндогенной ДНК, присущей растению. Количество рекомбинантной ДНК рассчитывают с использованием калибровочной прямой, построенной в логарифмических координатах, при помощи сертифицированных стандартных образцов состава [15, 19, 23].

Особенностью этого метода является определение продуктов ПЦР непосредственно в ходе реакции. Метод отличается высокой чувствительностью и специфичностью, отсутствием контаминации продуктами ПЦР (анализ идет в закрытой пробирке, отсутствует стадия электрофореза), значительной экономией лабораторной площади и меньшей продолжительностью анализа.

Предел количественного определения, относительное стандартное отклонение и погрешность метода определяются в межлабораторных испытаниях для каждого трансформационного события при выходе ГМО на продовольственный рынок [26, 36].

В Российской Федерации в соответствии с Федеральным законом от 25.10.2007 г. № 234-ФЗ пищевая продукция, содержащая более 0,9% ГМО, подлежит обязательному этикетированию. Это послужило основанием для внедрения в практику государственного надзора и производственного контроля методов количественного определения рекомбинантной ДНК для всех разрешенных в Российской Федерации линий ГМО. Результаты межлабораторных испытаний, проведенных в аккредитованных в установленном порядке лабораториях Европейского союза и Роспотребнадзора, показали, что предел количественного определения этих методов равен 0,1%, а погрешность и относительное стандартное отклонение не превышают 25% для каждого разрешенного для применения в пищевой промышленности и реализации населению в Российской Федерации ГМО растительного происхождения. Эти результаты свидетельствуют о соответствии требованиям, предъявляемым к методам количественного определения рекомбинантной ДНК в пищевых продуктах [4]. В качестве примера представлены результаты испытаний 4 линий генетически модифицированной кукурузы, проведенные в условиях повторяемости (см. таблицу). Значение систематической погрешности, относительного стандартного отклонения и стандартного отклонения повторяемости соответствует требованиям ГОСТ Р ИСО 5725-4-2002 [4].

Рост мирового производства ГМО растительного происхождения в последние годы в значительной степени происходит за счет зерновых культур, являющихся носителями нескольких генетических конструкций или одной, содержащей несколько смысловых генов (stacked events). Выход на рынок пищевой продукции, произведенной из ГМО с комбинированными признаками, потребовал разработки новых методических подходов, обеспечивающих определение нескольких трансформационных событий и смысловых генов. Для этих целей используют мультиплексную ПЦР с электрофоретической или гибридизационно-флуоресцентной детекцией результатов и ген-чип технологии [8, 12, 16, 24, 34].

Пострегистрационный мониторинг за оборотом пищевой продукции из ГМО в Российской Федерации осуществляется с 2001 г. В 2001-2002 гг. ФГБУ "НИИ питания РАМН" совместно с Роспотребнадзором проведено 3509 анализов пищевых продуктов, отобранных в установленном порядке в торговой сети и на предприятиях пищевой промышленности. В результате проведенных исследований показано, что доля генетически модифицированной продукции составила в 2001 г. около 20%, а в 2002 г. - 16,2% (расчет по отношению к продукции, имеющей генетически модифицированные аналоги) и была представлена продуктами переработки сои линии 40-3-2, устойчивой к глифосату, разрешенной для реализации населению в Российской Федерации [6].

Результаты исследований пищевой продукции, имеющей генетически модифицированные аналоги, представленной на внутреннем рынке Российской Федерации, проведенные Роспотребнадзором с 2003 по 2012 г., показали снижение квоты пищевой продукции из ГМО.

Результаты определения рекомбинантной ДНК в стандартных образцах муки, произведенной из генетически модифицированных линий кукурузы [8]

Идентифицированные в пищевых продуктах в 2003-2006 гг. ГМО растительного происхождения в основном были представлены соей линии 40-3-2, устойчивой к глифосату, разрешенной для использования в пищевой промышленности и реализации населению в Российской Федерации. Около 4,4% пищевой продукции, произведенной из кукурузы, содержало компоненты из генетически модифицированных линий: MON 810, устойчивой к стеблевому мотыльку, NK 603, устойчивой к глифосату, GA 21, устойчивой к глифосату, также разрешенных для использования в пищевой промышленности и реализации населению в Российской Федерации. Выявлены единичные случаи наличия в продукте компонентов из генетически модифицированной кукурузы, не прошедшей регистрацию в Российской Федерации (Bt 176). Результаты исследований, проведенных в 2007-2012 гг., которые были расширены примерно в 10 раз, выявили снижение доли продуктов, произведенных из ГМО, в 70 раз по с равнению с 2003-2004 гг. (рис.) [6].

Анализ пищевых продуктов, произведенных из сырья, имеющего генно-инженерно-модифицированные аналоги на мировом продовольственном рынке (пшеницы, томатов, кабачковых, папайи и дыни), отобранных из торговой сети г. Москвы, показал отсутствие рекомбинантной ДНК и модифицированного белка во всех исследованных образцах [6]. Это подтверждает информацию международных организаций о том, что генетически модифицированная пшеница, томаты, кабачковые, папайя и дыня производятся в небольших объемах в некоторых странах мира, чаще всего для внутреннего использования [18].

Таким образом, методы, основанные на количественном определении рекомбинантной ДНК с использованием ПЦР, обладающие наибольшей чувствительностью и специфичностью, в настоящее время наиболее приемлемы для контроля пищевой продукции, имеющей генно-инженерномодифицированные аналоги растительного происхождения.

Доля пищевой продукции, произведенной из генно-инженерномодифицированных организмов, представленной на продовольственном рынке Российской Федерации

Литература

1. Метод идентификации генетически модифицированных источников (ГМИ) растительного происхождения. ГОСТ Р 52173-2003. - М.: Госстандарт России, 2004. - 11 с.

2. Метод идентификации генетически модифицированных источников (ГМИ) растительного происхождения с применением биологического микрочипа. ГОСТ Р 52174-2003. - М.: Госстандарт России, 2004. - 14 с.

3. Методы анализа для обнаружения генетически модифицированных организмов и полученных из них продуктов. ГОСТ Р 53244-2008 (ИСО 21570:2005). - М.: Стандартинформ, 2009. - 60 с.

4. Точность (правильность и прецизионность) методов и результатов измерений. Ч. 4. Основные методы определения правильности стандартного метода измерений. ГОСТ Р ИСО 5725-4-2002. - М.: Госстандарт России, 2002. - 32 с.

5. Продукты пищевые. Методы анализа для обнаружения генетически модифицированных организмов и производных продуктов. Экстрагирование нуклеиновых кислот. ISO 21571-2005. - Женева: ISO, 2005. - 52 с.

6. Анисимова О.В., Сорокина Е.Ю., Чернышева О.Н. Генетически модифицированные источники пищи: оценка безопасности и контроль / Под ред. В.А. Тутельяна. - М.: Изд-во РАМН, 2007. - 444 с.

7. Сорокина Е.Ю. / / Наука в России. - 2005. - № 3. - C. 37-41.

8. Сорокина Е.Ю., Чернышева О.Н. // Вопр. питания. - 2012. - № 1. - C. 44-48.

9. Anklam E., Gadan F., Heize P. et al. // Eur. Food Res. Technol. - 2002. - Vol. 214. - P. 3-26.

10. Bai S., Zhang J., Li S. et al. // J. Agric. Food Chem. - 2010. - Vol. 58. - P. 8490-8498.

11. Cankar K, Stebih D., Dreo T. et al. // BMC Biotechnol. - 2006. - Vol. 6. - P. 1-15.

12. Dinon A.Z., Prins T. W., Van Dijk J. W. // Anal. Bioanal. Chem. - 2011. - Vol. 400. - P. 1433-1438.

13. Elsanhoty R.M., Younis A.E.A.M. // J. Agric. Sci. Masouta Univ. - 2009. - Vol. 34. - P. 4541-4648.

14. Ecker P., Vijtewaal B, Donn G. // J. Cell. Biochem. Suppl. - 1989. - Vol. 13D. - P. 334-339.

15. Feinberg M., Fernandez S., Cassard S. et al // J. AOAC Int. - 2005. - Vol. 88. - P. 558-550.

16. Fraley R.T., Rogers S.G., Horsch R.B. et al // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. - 1983. - Vol. 80. - P. 4803-4808.

17. Gasparic M.B., Cankar K., Zel J. et al. // BMC Biotechnol. - 2008. - Vol. 8. - P. 26-31.

18. Global Status of Commercialized Biotech. GM Crops: 2012. ISAAA Brief 44-2013. Цит. по: http://www.isaaa.org.

19. Hernandez M., Duplan M.N, Berthier G. et al // J. Agric. Food Chem. - 2004. - Vol. 52. - P. 4632-4639.

20. Holden M.J., Levine M., Scholdberg T. et al. // Anal. Bioanal. Chem. - 2010. - Vol. 396. - P. 2175-2181.

21. Hubner P., Waiblinger H.U., Pietsch K. et al. // J. AOAC Int. - 2001. - Vol. 84, N 6. - P. 1855-1864.

22. Holst-Jensen A., Ronning S.B., Lovseth G. et al. // Anal. Bioanal. Chem. - 2003. - Vol. 375. - P. 985-993.

23. Holst-Jensen A. // Biotechnol. Adv. - 2009. - Vol. 27. - P. 10 71-10 7 8 .

24. Kim J.H., Kim S.Y., Lee H. et al // J. Agric. Food Chem. - 2010. - Vol. 58. - P. 6018-6023.

25. Leimanis S., Hernґandez M., Fernґandez S. et al. // J. Plant Mol. Biol. - 2006. - Vol. 61. - P. 123-139.

26. Lipp M., Shillito R., Giroux R. et al. // J. AOAC Int. - 2005. - Vol. 88, N 1. - P. 136-150.

27. Morisset D., Dobnik D., Hamels S. et al. // Nucleic Acids Res. - 2008. - Vol. 36. - P. 118-123.

28. Murray M.G., Thompson W.F. // Nucleic Acids Res. - 1980. - Vol. 8. - P. 4321-4326.

29. Ovesnа J., Kuсera L., Hodek J. et al. // Czech J. Food Sci. - 2010. - Vol. 28, N 2. - P. 133-138.

30. Patent US. - 2003. - N 6660911.

31. Querci M., Van Den Bulcke M., Zel J. et al. // Anal. Bioanal. Chem. - 2010. - Vol. 396. - P. 1991-1997.

32. Sorokina E.Y., Chernyshova O.N., Anisimova O.V. Biotechnology and Medicine / Eds. A.M. Egorov, G.E. Zaikov. - New York: Nova Biometrical Books, 2006. - P. 103-108.

33. Stave J. W. // J. AOAC Int. - 2002. - Vol. 85, N 3. - P. 780-786.

34. Takabatake R., Futo S., Minegishi Y. et al. // Technol. Res. - 2010. - Vol. 16, N 5. - P. 421-430.

35. Tengs T., Kristoffersen A.B., Berdal K.G. et al. // BMC Biotechnol. - 2007. - Vol. 7. - P. 1-7.

36. Waiblinger H.U., Ernst B., Anderson A. et al // Eur. Food Res.Technol. - 2007. - Vol. 226. - P. 1221-1229.

37. Zhang D., Guo J. // J. Integrative Plant Biol. - 2011. - Vol. 53, N 3. - P. 539-551.

Материалы данного сайта распространяются на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License («Атрибуция - Всемирная»)

SCImago Journal & Country Rank
Scopus CiteScore
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР
Тутельян Виктор Александрович
Академик РАН, доктор медицинских наук, профессор, научный руководитель ФГБУН «ФИЦ питания и биотехнологии»

Журналы «ГЭОТАР-Медиа»