Витамины и окислительный стресс

РезюмеВ защите организма на системном и клеточном уровнях от избыточной активации ответа на стрессорное воздействие, приводящего к повреждающим эффектам, участвуют центральные и локальные стресс-лимитирующие системы, в том числе система антиоксидантной защиты. Анализ данных литературы показывает, что развитие стресса независимо от его природы [холодовой, повышенная физическая нагрузка, старение, развитие многих патологий (сердечно-сосудистые, нейродегенеративные заболевания, заболевания желудочно-кишечного тракта, ишемия, последствия ожогов), иммобилизация, гипобарическая гипоксия, гипероксия, радиационное воздействие и др.] приводит к ухудшению витаминного статуса организма (витамины Е, А, С). Как при изолированном дефиците витаминов С, А, Е, В1, В6, так и при сочетанном недостатке в рационе всех витаминов повреждающее действие на систему антиоксидантной защиты организма носит более выраженный характер по сравнению с ответом на стресс у животных, обеспеченных витаминами. Добавление недостающего(их) витамина(ов) восстанавливает нарушенные показатели антиоксидантной системы. Таким образом, роль витаминов в адаптации к стрессору очевидна. Вместе с тем витамины С, Е и β-каротин в высоких дозах, существенно превышающих физиологическую потребность организма, могут проявлять не только антиоксидантный, но и прооксидантный эффект. Возможно, именно этим объясняется отсутствие в ряде исследований положительного влияния витаминов-антиоксидантов, применяемых в экстремальных дозах в течение длительного времени. Не вызывает сомнения, что для обоснования действующих оптимальных доз витаминов-антиоксидантов и других пищевых антиоксидантов требуются специально спланированные исследования, включающие биохимическое тестирование исходного витаминного и антиоксидантного статуса организма, а также контроля за их изменением в динамике.

Ключевые слова:витамины, дефицит витаминов, окислительный стресс, защитный эффект витаминов

Вопр. питания. - 2013. - № 3. - С. 11-18.

С позиций гомеостатической регуляции стресс - это состояние нарушенного гомеостаза, вызываемое действием стрессоров, на которое организм отвечает стресс-реакцией, т.е. процессом адаптации, направленным на восстановление гомеостаза и сохранение нормальной жизнедеятельности [17]. Чрезмерное проявление стрессорного воздействия может, как известно, приводить к нарушениям различных функций организма. Устойчивость или, напротив, предрасположенность к стрессорным нарушениям определяется многими факторами и далеко не в последнюю очередь нутритивным статусом организма. Достижение организмом состояния высокой адаптационной способности предполагает обеспечение его пищей, достаточной в количественном отношении и содержащей необходимый спектр макро- и микронутриентов [26]. Данное положение органично вписывается в концепцию оптимального (здорового) питания, существенное отличие которой от предшествовавших ей отечественных теорий сбалансированного [16], рационального [19] и адекватного [22] питания состоит в ее акцентированном внимании к оздоровительному (в данном случае адаптогенному) действию пищи [20, 21, 25]. Адекватная обеспеченность организма пищевыми веществами необходима для развития устойчивой долговременной адаптации. Высокий уровень адаптационного потенциала или, по другой терминологии, состояния неспецифически повышенной сопротивляемости [12] организма к различным неблагоприятным воздействиям имеет определенное сходство со стадией резистентности общего адаптационного синдрома Селье. Однако в отличие от стадии резистентности состояние неспецифически повышенной сопротивляемости оказывает регулирующее воздействие, оптимизирующее развитие общего адаптационного синдрома и не вызывающее отрицательного последействия. Достаточно быстрое достижение состояния неспецифически повышенной сопротивляемости может быть достигнуто за счет поступления в организм целого ряда различных соединений растительного, животного или искусственного происхождения, получивших общее название адаптогенов, "способных повышать неспецифическую сопротивляемость организма к неблагоприятным воздействиям" [21, 24]. Одним из классов таких соединений являются вещества, обладающие антиоксидантным действием, так как защита организма от повреждений в результате избыточного стрессорного воздействия в существенной степени связана с повышением антиоксидантного потенциала [26], поскольку, как известно, в ряде случаев пусковым механизмом стресса является чрезмерное усиление свободнорадикальных процессов, или окислительный стресс [10, 11, 13, 32].

К числу аспектов, которые следует учитывать в плане взаимного влияния питания и стресса, относятся усугубление стресс-реакции при недостатке некоторых нутриентов в рационе, повышение расхода нутриентов во время стресса, влияние типа питания на протекание стресса и влияние самого стресса на питание человека [18, 21]. В частности имеет место взаимное влияние витаминной обеспеченности организма на протекание стрессорных реакций и их последствий для организма.

Не затрагивая в рамках данного обзора скольконибудь подробно вопросы, относящиеся к функционированию стресс-системы и лимитирующих стресс-систем, отметим только то обстоятельство, что уже априори очевидна роль витаминов в участии как нейрогормональной регуляции на системном уровне, так и адаптации к стрессору на уровне клетки.

Обзор посвящен краткому рассмотрению вопросов, связанных с влиянием витаминной обеспеченности на возможности организма человека и животных проявлять устойчивость к повреждающим стрессорным воздействиям различной природы, сопровождающихся усилением процессов свободнорадикального окисления.

Стресс и антиоксидантная система

В защите организма на системном и клеточном уровнях от избыточной активации ответа на стрессорное воздействие, приводящего к повреждающим эффектам, участвуют центральные и локальные стресс-лимитирующие системы, в том числе система антиоксидантной защиты. Неферментативное звено антиоксидантной защиты включает, как известно, витамины Е, С, А, β-каротин, мочевую кислоту, билирубин, микроэлементы-антоксиданты (селен, цинк, медь, марганец), а также трансферрин, церулоплазмин и другие соединения [4, 14, 15]. При этом витамин Е является основным антиоксидантом биологических мембран, другим жирорастворимым витамином-антиоксидантом является витамин А и его провитамин - β-каротин, а также некоторые другие пищевые каротиноиды [9]. Витаминыантиоксиданты A, E, C и каротиноиды являются эссенциальными для человека: они не синтезируются в организме и должны поступать с пищей. Коэнзим Q10 и карнозин принадлежат к особому типу антиоксидантов, так как синтезируются в организме и поступают с пищей.

Состояние антиоксидантной системы организма оценивается по балансу содержания продуктов, образующихся в результате свободнорадикальных процессов, и реакций, подавляющих процесс их активации под воздействием антиоксидантов. Наиболее часто определяемыми с этой целью параметрами являются содержание в плазме крови, эритроцитах, печени, мозге и других органах продуктов перекисного окисления липидов (ПОЛ) [диеновых конъюгатов полиненасыщенных жирных кислот и малонового диальдегида (МДА)], а также глутатиона и других присущих клетке природных антиоксидантов или активность основных ферментов антиоксидантной системы (глутатионпероксидазы, супероксиддисмутазы, глутатионредуктазы, каталазы, параоксоназы).

Было установлено, что по сравнению с 10-летними детьми, не занимающимися спортом, у детей того же возраста, занимающихся плаванием (17 человек), концентрация в плазме крови МДА была повышена на 25%, а глутатиона, наоборот, снижена на 37% [40]. Вместе с тем в работе [33] было показано, что общая антиоксидантная активность плазмы крови обследованных в Германии 16-летних атлетов-юношей (90 человек), у которых потребление витаминов С, Е и каротиноидов соответствовало рекомендуемым нормам, была выше, чем у их ровесников, занимающихся физкультурой нерегулярно. Одним из объяснений такого противоречия является возможная различная исходная обеспеченность природными антиоксидантами.

Влияя на антиоксидантную систему в целом, стрессорное воздействие сказывается и на обеспеченности организма теми или иными витаминами-антиоксидантами. Так, хронический мягкий стресс, вызванный ежедневным удалением крысят от самки (на 10 мин в сут), с 1-го по 21-й дни, сопровождался снижением уровня витамина С в плазме крови [30]. При холодовом стрессе (выдерживание крыс Вистар при 5 °С в течение 2 ч на протяжении 4 нед) снижаются уровни витаминов Е и С в тканях [28]. Добавление 400 мг витамина С и 50 МЕ витамина Е на 1 кг массы тела ослабляло индуцированный холодом окислительный стресс [28].

Окислительный пищевой стресс у крыс, вызванный обогащением рациона полиненасыщенными жирными кислотами (ПНЖК) путем полной замены жирового компонента корма (подсолнечное масло и лярд в соотношении 1:1) на обогащенный -токоферола ацетатом рыбий жир, даже на фоне адекватного поступления всех витаминов и дополнительного включения в рацион коэнзима Q10 приводил к усилению процессов ПОЛ и некоторому снижению концентрации витаминов А и Е в печени и сыворотке крови. Полная замена жирового компонента рациона на льняное масло в тех же условиях сопровождалась выраженным ухудшением обеспеченности организма витаминами А и Е, но не влияла на ПОЛ [3].

Обеспеченность витаминами и ее влияние на защиту от окислительного стресса

Как было отмечено ранее, развитие стресса независимо от его природы приводит к ухудшению витаминного статуса организма (витамины Е, А, С). Наблюдается и обратное влияние: недостаточная обеспеченность организма витаминами-антиоксидантами способствует чрезмерному развитию процессов свободнорадикального окисления, о чем свидетельствуют достаточно многочисленные исследования в экспериментах in vivo.

Лишение крыс витамина А в течение 8 нед сопровождалось достоверным усилением процессов ПОЛ в печени и сыворотке крови при одновременном снижении активности каталазы и глутатионтрансферазы [27, 55] и повышении активности Nа+/K+-АТФазы микросом печени [55]. При лишении животных витамина А увеличивалась продукция реактивных кислородных радикалов, уменьшался уровень АТФ и восстановленных никотинамидных коферментов, кроме того, происходила деполяризация и увеличивалась проницаемость мембран митохондрий [35]. Дефицит витамина А у крыс сопровождался увеличением в печени уровня мРНК гепцидина - пептидного гормона, регулирующего гомеостаз железа, уменьшением активности каталазы и глутатионтрансферазы, накоплением железа в селезенке [25].

В исследованиях, проведенных с использованием мышей с генетическим дефектом - отсутствием гулоно-гамма-лактон-оксидазы, не способных синтезировать аскорбиновую кислоту, было показано, что уровень F(4)-нейропростана в коре головного мозга у них был выше, и хотя у них не было когнитивных отличий, они отличались от мышей дикого типа по своим моторным функциям [41]. Однако долговременный (в течение 6 мес) недостаток витамина С в рационе старых морских свинок (36-42 мес жизни) не отражался на показателях окислительного стресса в мозге (концентрация глутатиона, окисление ДНК, ПОЛ) [70].

Показано, что на фоне дефицита витамина Е в рационе гипероксия в течение 72 ч, вызывающая острое повреждение легких, а также усиливающая окислительный стресс и воспаление, у мышей линии α-TTP KO (характеризующихся отсутствием α-токоферол-переносящего белка) приводила к более выраженным гистологически выявляемым повреждениям легких и большему увеличению общего числа клеток и белка в бронхоальвеолярной жидкости, а также повышению уровня 8-изопростагландина и экспрессии мРНК интерлейкина-6 по сравнению с мышами дикого типа [73].

Лишение витамина Е мышей, нокаутированных по α-токоферол-переносящему белку, приводило к уменьшению антиоксидантной активности (оцениваемой по повышенному содержанию гидроксиоктадекадиеновой кислоты и 8-изопростагландина F) и ассоциировалась со снижением моторной функции. Двигательная активность животных, получавших витамин Е-дефицитный корм, уменьшалась с возрастом (3, 6, 12 и 18 мес) в большей степени, чем у мышей дикого типа, содержавшихся на этом же рационе [74].

Дефицит тиамина приводил к значительному накоплению активных форм кислорода в мозге мышей [76]. В почках крыс с дефицитом витамина В6 уменьшались активность супероксиддисмутазы, общая супероксид-поглощающая способность при одновременном повышении активности глутатионпероксидазы, глутатионредуктазы и глутатионтрансферазы, а также уровня МДА [45].

Глубокий сочетанный дефицит всех витаминов (за счет уменьшения в 5 раз количества витаминов в витаминной смеси полусинтетического рациона) у крыс приводил к нарушению антиоксидантного статуса животных. У них наблюдалось достоверное снижение в плазме крови уровня мочевой кислоты на 23% при одновременном достоверном повышении концентрации железа на 31%, мочевины на 58%, а также достоверное увеличение уровня МДА в плазме крови на 16% и в печени в 2,4 раза, уменьшение в 1,8 раза уровня коэнзима Q10 в плазме крови и сердце, достоверное снижение на 21% содержания витамина С в печени крыс по сравнению с показателем контрольной группы крыс, адекватно обеспеченных всеми витаминами [8].

На фоне глубокого полигиповитаминоза обогащение рациона крыс ПНЖК семейства ω-3 путем замены подсолнечного масла (4,5% от рациона) на льняное приводило к достоверному уменьшению содержания α-токоферола в печени на 14%, концентрации этого витамера в плазме крови - на 26%. Однако предположение о том, что обогащение дефицитного по всем витаминам рациона крыс ПНЖК может привести к дальнейшему увеличению уровня МДА и снижению содержания аскорбиновой кислоты в печени, характерному для животных с сочетанным дефицитом всех витаминов, не подтвердилось [2].

Приведенные примеры свидетельствуют о том, что устойчивость организма к окислительному стрессу будет значительно выше при адекватной алиментарной обеспеченности организма витаминами. Соответственно, в плане защиты организма от неблагоприятных последствий окислительного стресса независимо от причин его возникновения перспективно использование витаминов, обладающих антиоксидантными свойствами. Об этом свидетельствуют исследования с лабораторными животными. В частности, α-токоферол в дозе 200 мг/кг массы тела крыс предотвращал окислительный стресс в почках, вызванный глутаматом натрия (4 г/кг) [57]. При использовании модели хронического (в течение 14 дней) непредсказуемого стресса у мышей было показано, что пероральное введение с 8-го по 14-й день аскорбиновой кислоты в дозе 10 мг на 1 кг массы тела восстанавливало стресс-индуцируемое депрессивноподобное поведение животных и биохимические параметры окислительного повреждения (ПОЛ в коре головного мозга и гиппокампе, активность каталазы и глутатионредуктазы в этих же отделах головного мозга). Высказывается предположение, что использование этого витамина может служить альтернативным подходом к лечению депрессивных симптомов [53]. Пероральное введение витамина Е приводило к снижению повышенного в результате ежедневного плавания в течение 30 мин в день уровня карбонилированных белков, продуктов окисления белка, увеличению активности супероксиддисмутазы в разных отделах головного мозга крыс Вистар [44], а также предотвращало снижение активности глутатионредуктазы в гиппокампе, вызванное гипероксией [46].

Потребление крысами, подвергнутыми экспозиции в течение 45 дней радиоволнами (900 Мгц), аскорбиновой кислоты (200 мг/кг массы тела) приводило к повышению активности ферментов антиоксидантной защиты и снижению уровня МДА в глазах по сравнению с показателями крыс, подвергнутых облучению, но не получавших витамин [43]. Прием аскорбиновой кислоты в дозе 1 мг на 1 кг массы тела за 1 ч до теста принудительного плавания приводил к уменьшению ПОЛ до уровня, характерного для животных контрольной группы, а также восстанавливал повышенную в результате стресса активность супероксиддисмутазы, глутатионредуктазы и глутатионпероксидазы в коре головного мозга и гиппокампе мышей [52].

Введение витаминов Е или С восстанавливало показатели ПОЛ эритроцитов, увеличенные при гипобарической гипоксии у крыс [37].

Однократный прием витаминов Е и С индивидуально или совместно до (профилактическое воздействие) или после (терапевтическое воздействие) стресса, вызванного иммобилизацией в течение 6 ч, приводило к нормализации ферментативных и неферментативных показателей окислительного стресса в печени крыс [75].

Пероральное введение в дозе 0,87 мкмоль фукоксантина, обладающего антиоксидантными свойствами, но не способного превращаться в витамин А, защищало клеточные мембраны, восстанавливая нарушения, вызванные глубоким дефицитом витамина А у крыс [27, 55].

Поскольку в ходе интенсивной физической нагрузки (тренировки спортсменов) в организме усиливается окислительный метаболизм, сопровождающийся окислительным стрессом, наибольшее количество исследований посвящено применению витаминов-антиоксидантов в питании спортсменов [6, 7], тем более что недостаточное поступление витаминов, сопровождающееся полигиповитаминозами, может привести к общему снижению работоспособности [23]. Дефицит витаминов у спортсменов может влиять на их работоспособность, потребление кислорода, выносливость, физическую силу. Дополнительный прием витаминов лицами с субклиническими признаками недостаточности витаминов сопровождается повышением их работоспособности [5]. Опубликованы данные, свидетельствующие о том, что прием в течение 27 дней витаминно-минерального комплекса (суточная доза, в % от рекомендуемой нормы потребления (РНП): витамины A - 220%, С - 110%, В1 - 170%, В2 - 140%, В6 - 500%, В12 - 833%, Е - 133%, РР - 75%, пантотеновая кислота - 200%, фолиевая кислота- 50%; Mn - 250%, Fe - 100%, Zn - 17%, Cu - 15%, Co - 2000%, Ca - 10%, Mg - 8%) 14 штангистами высокой квалификации в возрасте 20-27 лет со стажем занятий спортом 4-7 лет сопровождался достоверным увеличением физической работоспособности по сравнению с контрольной группой (8 человек), получавшей плацебо [1].

Прием витамина С индивидуально в дозе 200 мг сопровождался предотвращением снижения активности параоксоназы L-арилэстеразы [67] и снижением уровня продуктов окислительного повреждения ДНК [69]. Повышенные дозы витамина C оказывали положительное влияние на состояние антиоксидантной системы эритроцитов и лимфоцитов в ответ на окислительный стресс, индуцированный гипоксией-реоксигенацией у спортсменов, занимающихся подводным плаванием. Это проявлялось в предотвращении повышения уровня нитритов и активности NO-синтаз в лимфоцитах и нейтрофилах [61, 62].

В единственном обнаруженном нами исследовании однократная инъекция коферментной формы витамина В1 - тиаминдифосфата (из расчета 1 мг на 1 кг массы тела) предотвращала увеличение уровня лактата в крови и частоты сердечных сокращений после аэробной нагрузки, а также сопровождалась повышением потребления кислорода [29].

Введение фолиевой кислоты мышам (50 мг/кг) восстанавливало активность ферментов антиоксидантной защиты и уменьшало интенсивность ПОЛ в гиппокампе, предотвращало стресс-индуцированное увеличение времени неподвижности в тесте принудительного плавания, но не предотвращало ухудшение памяти [32].

Эффективные дозы витаминов в качестве протекторов от окислительного стресса

Анализ результатов 19 исследований по применению витаминов-антиоксидантов в питании спортсменов, из которых 74% были плацебо-контролируемыми, показал, что в большинстве наблюдений количество обследованных было ограничено (7-22 чел.), продолжительность приема витаминов составляла от 7 дней до 3 мес. При этом лишь в двух исследованиях были использованы физиологические дозы витаминов, в остальных - дозы витаминов в 5-30 раз превышали РНП для взрослого трудоспособного населения. В половине исследований доза витамина С превышала норму в 10 раз, витамина Е - более чем в 30 раз. Индивидуальному применению витамина С посвящено 3 исследования, витамина Е - 2 исследования. Сочетанное применение витаминов С и Е описано в 8 исследованиях, витаминов С + Е + β-каротин - в 6 исследованиях.

Показано, что сочетанное применение высоких доз витаминов Е, С и β-каротина сопровождалось повышением их уровня в плазме или форменных элементах крови [34, 48, 58, 60, 64, 65], что свидетельствует об улучшении витаминного статуса спортсменов. Кроме того, сочетанный прием предотвращал повышение ПОЛ в сыворотке крови [48, 50, 59, 60], хотя в двух работах было отмечено отсутствие влияния на уровень МДА [36] и гидроперекисей в сыворотке крови [54]. Включение в рацион высоких доз витаминов сопровождалось повышением активности ферментов антиоксидантной защиты организма (каталаза и глутатионредуктаза) лимфоцитов и нейтрофилов [64, 65], снижением гемолиза эритроцитов [59], уменьшением высвобождения белка ИЛ-6 из сокращающейся скелетной мышцы [39]. Показано, что в зависимости от концентрации в опытах in vitro на моноядерных клетках периферической крови здоровых доноров [56] или используемой дозы в клинических исследованиях [49] витамины С, Е и β-каротин могут проявлять как антиоксидантный, так и прооксидантный эффект. Между тем для снижения окислительного стресса у спортсменов зачастую используют очень высокие дозы витаминов-антиоксидантов (500 мг/сут витамина Е и 30 мг/сут β-каротина, витамин Е в дозе 1 г/сут), причем в течение длительного периода (до 90 дней) [66]. Исследования на марафонцах, принимавших в течение недели по 1,5 г витамина С, не выявили достоверного влияния на уровень гидроперекисей липидов [55], что, по-видимому, может быть объяснено тем, что в высоких дозах витамин С может выступать в качестве прооксиданта [38].

На основании ряда исследований был сделан вывод о том, что применение повышенных доз витаминов у исходно адекватно обеспеченных этими микронутриентами спортсменов не оказывает заметного влияния на физическую силу, выносливость, эффективность тренировок, скорость восстановления после нагрузки [42, 47, 63, 68, 71, 72]. Однако и на фоне недостаточного содержания в рационе витаминов С и Е дополнительный прием высоких доз этих витаминов также не отразился на физических показателях футболистов, хотя и предотвратил повышение уровня продуктов ПОЛ и активности креатинкиназы в сыворотке крови [77]. Это послужило основой для вывода о том, что для достижения защитного действия, обусловленного антиоксидантными свойствами витаминов, вполне достаточно значительно более низких доз (100-200 мг витамина Е [63] и 200 мг витамина С [31]). Так, причинами отсутствия положительного эффекта использования антиоксидантов в терапии больных атеросклерозом могут быть экстремально высокие дозы микронутриентов, отсутствие биохимического тестирования исходного антиоксидантного статуса пациентов, а также контроля его изменения в процессе антиоксидантной терапии и, кроме того, выбор неоптимальных комбинаций компонентов [13]. По мнению других авторов, поскольку существует потенциальная возможность повреждающего действия высоких доз витаминов С и Е индивидуально или в сочетании при применении в течение длительного времени, их использование следует ограничивать [51].

Заключение

Анализ данных литературы показывает, что развитие стресса независимо от его природы (холодовой, повышенная физическая нагрузка, старение, развитие многих патологических состояний (сердечно-сосудистые, нейродегенеративные заболевания, заболевания желудочнокишечного тракта, ишемия, последствия ожогов, хронический обструктивный бронхит), иммобилизация, гипобарическая гипоксия, гипероксия, радиационное воздействие, алиментарный и др.) приводит к ухудшению витаминного статуса организма (витамины Е, А, С). Как при изолированном дефиците витаминов С, А, Е, В1, В6, так и при сочетанном недостатке в рационе всех витаминов повреждающее действие на систему антиоксидантной защиты организма носит более выраженный характер по сравнению с ответом на стресс у животных, обеспеченных витаминами. Добавление недостающего(их) витамина(ов) восстанавливает нарушенные показатели антиоксидантной системы, вызванные дефицитом витамина. Таким образом, роль витаминов в поддержании антиоксидантной защиты организма и, как следствие, в участии адаптации к стрессору очевидна. Вместе с тем витамины С, Е и β-каротин в высоких дозах, существенно превышающих физиологическую потребность организма, могут проявлять не только антиоксидантный, но и прооксидантный эффект. Возможно, именно этим объясняется отсутствие в ряде исследований положительного влияния витаминов-антиоксидантов, применяемых в экстремальных дозах в течение длительного времени. Не вызывает сомнения, что для обоснования действующих оптимальных доз витаминовантиоксидантов и других пищевых антиоксидантов требуются специально спланированные исследования, включающие биохимическое тестирование исходного витаминного и антиоксидантного статуса организма, контроль изменения этих показателей в динамике, а также учитывающие условия профессиональной деятельности и среды обитания.

Литература

1. Ашихмин И.А. // Журн. РАСМИРБИ. - 2006. - № 3. - С. 11.

2. Бекетова Н.А., Вржесинская О.А., Коденцова В.М. и др. // Вопр. питания. - 2013. - Т. 82, № 1. - С. 45-52.

3. Бекетова Н.А., Вржесинская О.А., Шаранова Н.Э. // Вопр. питания. - 2010. - Т. 79, № 6. - С. 30-37.

4. Владимиров Ю.А. // Вестн. РАМН. - 1998. - Вып. 7. - С. 43-51.

5. Коденцова В.М., Вржесинская О.А. // Вопр. питания. - 2008. - Т. 77, № 4. - С. 16-25.

6. Коденцова В.М., Вржесинская О.А., Никитюк Д.Б. // Вопр. питания. - 2009. - Т. 78, № 3. - С. 60-75.

7. Коденцова В.М., Вржесинская О.А., Никитюк Д.Б. // Журн. РАСМИРБИ. - 2010. - № 3. - С. 40-47.

8. Коденцова В.М., Вржесинская О.А., Бекетова Н.А. и др. // Бюл. экспер. биол. - 2012. - № 10. - С. 439-442.

9. Кравченко Л.В., Морозов С.В. // Бюл. экспер. биол. - 2003. - Т. 135, № 4. - С. 414-418.

10. Куклей М.Л., Стволинский С.Л., Болдырев А.А. и др. // Бюл. экспер. биол. - 1994. - Т. 118, № 10. - С. 384-387.

11. Куклей М.Л., Стволинский С.Л., Шаврацкий В.Х. и др. // Нейрохимия. - 1995. - Т. 12, № 2. - С. 28-35.

12. Лазарев Н.В. // Пат. физиол. - 1959. - № 1. - С. 16-21.

13. Ланкин В.З., Тихазе А.К., Беленков Ю.Н. // Кардиология. - 2004. - Т. 44, № 2. - С. 72-76.

14. Мазо В.К. // Рос. журн. гастроэнтерол., гепатол., колопроктол. - 1998. - Т. 8. - С. 47-50.

15. Мазо В.К., Гмошинский И.В., Ширина Л.И. Новые пищевые источники эсенциальных микроэлементов-антиоксидантов. - М.: Миклош, 2009. - 208 с.

16. Молчанова О.П. // Вопр. питания. - 1938. - Т. 7, № 1. - С. 20-29.

17. Патологическая физиология: Пособие для вузов / А.Д. Адо, М.А. Адо, М.Г. Айрапетянц и др. - М.: Дрофа, 2009. - 716 с.

18. Погожевa А.А. Стратегия здорового питания от юности к зрелости. - М.: Св. Р-Аргус, 2010. - 336 с.

19. Покровский А.А. // Вестн. АМН СССР. - 1964. - № 5. - С. 3-12.

20. Тутельян В.А. // Вопр. питания. - 2009. - Т. 78, № 1. - С. 4-15.

21. Тутельян В.А., Гаппаров М.Г. Стресс и питание человека // Руководство по реабилитации лиц, подвергшихся стрессовым нагрузкам / Под ред. В.И. Покровского. - М.: Медицина, 2004. - С. 81-85.

22. Уголев А.М. Теория адекватного питания и трофология. - СПб.: Наука, 1991. - С. 141-155.

23. Удалов Ю.Ф. Биохимические основы питания спортсменов. - Малаховка, МОГИ физической культуры, 1987. - С. 42.

24. Фудин Н.А., Ходарцев А.А., Орлов В.А. Медико-биологические технологии в спорте. - М.: Известия, 2011. - 460 с.

25. Шилина Н.М., Конь И.Я. // Вопр. дет. диетологии. - 2003. - Т. 1, № 4. - С. 53-57.

26. Яременко К.В. Оптимальное состояние организма и адаптогены. - СПб.: Элби-СПб., 2007. - 131 с.

27. Arruda S.F., Siqueira E.M., de Valencia F.F. // Nutrition. - 2009. - Vol. 25, N 4. - Р. 472-478.

28. Asha Devi S., Manjula K.R., Subramanyam M.V. // Neurosci. Lett. - 2012. - Vol. 529, N 2. - Р. 155-160.

29. Bautista-Hernбndez V.M., Lуpez-Ascencio R., Del ToroEquihua M. et al. // J. Int. Med. Res. - 2008. - Vol. 36, N 6. - P. 1220-1226.

30. Boufleur N., Antoniazzi C.T., Pase C.S. et al. // Stress. - 2013. - Vol. 16, N 3. - Р. 321-330.

31. Braakhuis A.J. // Curr. Sports Med. Rep. - 2012. - Vol. 11, N 4. - Р. 180-184.

32. Budni J., Zomkowski A.D., Engel D. et al. // Exp. Neurol. - 2013. - Vol. 240. - P. 112-121.

33. Carlsohn A., Rohn S., Mayer F. et al. // Med. Sci. Sports Exerc. - 2010. - Vol. 42, N 6. - Р. 1131-1139.

34. Cases N., Aguilу A., Tauler P. et al. // Eur. J. Clin. Nutr. - 2005. - Vol. 59, N 6. - P. 781-788.

35. Chiu H.J., Fischman D.A, Hammerling U. // FASEB J. - 2008. - Vol. 22, N 11. - Р. 3878-3887.

36. Dawson B., Henry G.J., Goodman C. et al. // Int. J. Sports Med. - 2002. - Vol. 23, N 1. - P. 10-15.

37. Devi S.A., Vani R., Subramanyam M.V. et al. // Cell Biochem. Funct. - 2007. - Vol. 25, N 2. - Р. 221-231.

38. Duarte T.L., Lunec J. // Free Radic Res. - 2005. - Vol. 39, N 7. - Р. 671-686.

39. Fischer C.P., Hiscock N.J., Penkowa M. et al. // J. Physiol. - 2004. - Vol. 558, pt 2. - Р. 633-645.

40. Gougoura S., Nikolaidis M.G., Kostaropoulos I.A. et al. // Eur. J. Appl. Physiol. - 2007. - Vol. 100, N 2. - Р. 235-239.

41. Harrison F.E., Yu S.S., Van Den Bossche K.L. // J. Neurochem. - 2008. - Vol. 106, N 3. - Р. 1198-1208.

42. Hespel P., Maughan R.J., Greenhaff P.L. // J. Sports Sci. - 2006. - Vol. 24, N 7. - Р. 749-761.

43. Jelodar G., Akbari A., Nazifi S. // Int. J. Radiat. Biol. - 2013. - Vol. 89, N 2. - Р. 128-131.

44. Jolitha A.B., Subramanyam M.V., Asha Devi S. // Exp. Gerontol. - 2006. - Vol. 41, N 8. - Р. 753-763.

45. Keles M., Al B., Gumustekin K., Demircan B. et al. // Ren. Fail. - 2010. - Vol. 32, N 5. - Р. 618-622.

46. Kobayashi N., Machida T., Takahashi T. et al. // J. Clin. Biochem. Nutr. - 2009. - Vol. 45, N 2. - Р. 207-213.

47. Kreider R.B., Almada A.L., Antonio J. et al. // J. Int. Soc. Sports Nutr. - 2004. - Vol. 1. - Р. 1-44.

48. Machefer G., Groussard C., Vincent S. et al. // J. Am. Coll. Nutr. - 2007. - Vol. 26, N 2. - Р. 111-120.

49. Margaritis I., Rousseau A.S. // Nutr. Res. Rev. - 2008. - Vol. 21, N 1. - Р. 3-12.

50. Mastaloudis A., Morrow J.D., Hopkins D.W. et al. // Free Radic. Biol. Med. - 2004. - Vol. 36, N 10. - Р. 1329-1341.

51. McGinley C., Shafat A., Donnelly A.E. // Sports Med. - 2009. - Vol. 39, N 12. - Р. 1011-1032.

52. Moretti M., Budni J., Dos Santos D.B. et al. // J. Mol. Neurosci. - 2013. - Vol. 49, N 1. - Р. 68-79.

53. Moretti M., Colla A., de Oliveira Balen G. et al. // J. Psychiatr. Res. - 2012. - Vol. 46, N 3. - Р. 331-340.

54. Nieman D.C., Henson D.A., McAnulty S.R. et al. // J. Appl. Physiol. - 2002. - Vol. 92. - Р. 1970-1977.

55. Ravi Kumar S., Narayan B., Vallikannan B. // Eur. J. Nutr. - 2008. - Vol. 47, N 8. - Р. 432-441.

56. de Oliveira B.F., Veloso C.A., Nogueira-Machado J.A. et al. // Curr. Aging Sci. - 2012. - Vol. 5, N 2. - Р. 148-156.

57. Paul M.V., Abhilash M., Varghese M.V., Alex M. et al. // Toxicol. Mech. Methods. - 2012. - Vol. 22, N 8. - Р. 625-630.

58. Rokitzki L., Logemann E., Sagredos A.N. et al. // Acta Physiol. Scand. - 1994. - Vol. 151, N 2. - Р. 149-158.

59. Schroder H., Navarro E., Tramullas A. et al. // Int. J. Sports Med. - 2000. - Vol. 21, N 2. - Р. 146-150.

60. Sureda A., Tauler P., Aguilo A. et al. // Ann. Nutr. Metab. - 2008. - Vol. 52, N 3. - Р. 233-240.

61. Sureda A., Batle J.M., Tauler P. et al. // Free Radic. Biol. Med. - 2004. - Vol. 37, N 11. - Р. 1744-1755.

62. Sureda A., Batle J.M., Tauler P. et al. // Eur. J. Clin. Nutr. - 2006. - Vol. 60, N 7. - Р. 838-846.

63. Takanami Y., Iwane H., Kawai Y. et al. // Sports Med. - 2000. - Vol. 29, N 2. - Р. 73-83.

64. Tauler P., Aguilo A., Gimeno I. et al. // Eur. J. Nutr. - 2006. - Vol. 45, N 4. - Р. 187-195.

65. Tauler P., Aguilo A., Fuentespina E. et al. // Pflugers Arch. - 2002. - Vol. 443, N 5-6. - Р. 791-797.

66. Tauler P., Aguilу A., Gimeno I. et al. // Eur. J. Nutr. - 2006. - Vol. 45, N 4. - Р. 187-195.

67. Tsakiris S., Parthimos T., Tsakiris T. et al. // Clin. Chem. Lab. Med. - 2006. - Vol. 44, N 8. - Р. 1004-1008.

68. Tiidus P.M., Houston M.E. // Sports Med. - 1995. - Vol. 20, N 1. - Р. 12-23.

69. Tsakiris S., Karikas G.A., Parthimos T. et al. // Eur. J. Clin. Nutr. - 2009. - Vol. 63, N 2. - Р. 215-221.

70. Tveden-Nyborg P., Hasselholt S., Miyashita N. et al. // Basic Clin. Pharmacol. Toxicol. - 2012. - Vol. 110, N 6. - Р. 524-529.

71. Volpe S.L. // Clin. Sports Med. - 2007. - Vol. 26, N 1. - Р. 119 -13 0 .

72. Williams M.H. // J. Int. Soc. Sports Nutr. - 2004. - Vol. 1, N 2. - Р. 1-6.

73. Yamaoka S., Kim H.S, Ogihara T. et al. // Free Radic.Res. - 2008. - Vol. 42, N 6. - Р. 602-612.

74. Yoshida Y., Itoh N., Hayakawa M. et al. // J. Nutr. Biochem. - 2010. - Vol. 21, N 1. - Р. 66-76.

75. Zaidi S.M., Al-Qirim T.M., Banu N. // Drugs R D. - 2005. - Vol. 6, N 3. - Р. 157-165.

76. Zhang Q., Yang G., Li W. et al. // Neurobiol. Aging. - 2011. - Vol. 32, N 1. - Р. 42-53.

77. Ziegler P.J., Jonnalagadda S.S., Nelson J.A. et al. // J. Am. Coll. Nutr. - 2002. - Vol. 21, N 2. - Р. 114-119.

Материалы данного сайта распространяются на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License («Атрибуция - Всемирная»)

SCImago Journal & Country Rank
Scopus CiteScore
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР
Тутельян Виктор Александрович
Академик РАН, доктор медицинских наук, профессор, научный руководитель ФГБУН «ФИЦ питания и биотехнологии»

Журналы «ГЭОТАР-Медиа»