Полученные данные обрабатывали статистически с использованием пакета прикладных компьютерных программ IBM SPSS Statistics Version 20. В зависимости от нормальности распределения полученных результатов использовали методы параметрической (критерий Стьюдента) и непараметрической (критерий Манна-Уитни) статистики. Наличие взаимосвязи и ее направленность устанавливали, проводя корреляционный анализ с применением критерия Спирмена (r). Результаты представлены в виде средних величин и их стандартной ошибки (M±m). Уровень значимости считали достоверным при р<0,05.
Результаты и обсуждение
На этапе скрининга отбирали пациентов с ожирением, но без ССП, за исключением компенсированной АГ. Критериями исключения были ИБС, в том числе хроническая сердечная недостаточность ишемического происхождения, декомпенсированная АГ или отсутствие целевых показателей АД более 1 года в анамнезе, наследственные дислипопротеидемии, курение, сахарный диабет, вторичные формы ожирения, злоупотребление алкоголем. Вышеперечисленные критерии исключения позволили нивелировать воздействие большинства известных факторов, оказывающих иммуномодулирующее влияние на организм.
Характеристика обследованных основной группы представлена в табл. 1, из которых в основную группу вошли больные с эссенциальной или с вторичной АГ, развившейся на фоне ОЖ. У большинства пациентов этой группы (74%) были диагностированы различные проявления атеросклеротического поражения артерий. Больные с ОЖ различной степени и ГЛП того или иного типа были сопоставимы по полу, возрасту, клиническим характеристикам и медикаментозной терапии. У всех больных было ОЖ обменно-алиментарного генеза, причем в 67% случаев зарегистрированы III степень ОЖ и морбидная его форма. У 88% больных основной группы обнаружена ГЛП различных типов.
ГЛП типа IIа характеризуется повышением концентраций ХС-ЛПНП и ОХС, уровень ТГ находится в пределах нормы [3]. Этот фенотип ГЛП тесно связан с развитием коронарного атеросклероза. Патофизиология ГЛП типа IIа заключается в накоплении в крови ХС ЛПНП с развитием выраженной гиперхолестеринемии, уровни ТГ, ХС ЛПОНП сохраняются в пределах нормальных значений, уровень ХС ЛПВП понижен. При ГЛП типа IIб повышены уровни ХС ЛПНП и ХС ЛОНП. При данном типе ГЛП повышены концентрации ОХС и ТГ. Этот тип предполагает вероятность наличия различных дефектов в первичной структуре апопротеинов, эстераз и липидпереносящих белков [3]. Имеется также нарушение гидролиза ТГ в ЛПОНП. IV тип ГЛП проявляется повышенной концентрацией ХС ЛПОНП и ТГ. В основе механизма развития лежит замедление гидролиза ТГ в составе ЛПОНП [3].
Процесс развития иммунного ответа организма сопровождается изменениями субпопуляционного состава иммунокомпетентных клеток (изменяется их количество, а также на клеточной поверхности появляются определенные функциональные молекулы). Под действием различных агентов клетки изменяют экспрессию мембранных и внутриклеточных маркеров.
Определение субпопуляционного состава или фенотипа лимфоцитов - важный диагностический критерий, позволяющий оценить состояние иммунной системы и ее нарушения при различных патологических состояниях, в том числе и при алиментарно-зависимых заболеваниях. Данные сравнительного анализа между группой здоровых и основной группой по основным показателям клеточного иммунитета представлены в табл. 2.
В соответствии с данными, представленными в табл. 2, относительное содержание В- и Т-лимфоцитов в периферической крови у здоровых (группа сравнения) и больных АГ и ОЖ (основная группа) не выявило статистически достоверных различий. При оценке содержания Т-хелперов (CD3+CD4+) обнаружено статистически достоверное повышение относительного содержания данной субпопуляции лимфоцитов у больных с АГ и ОЖ по сравнению со здоровыми.
При изучении корреляционной взаимосвязи между относительным числом Т-хелперов и ИМТ выявлена статистически значимая прямая корреляционная связь (r=0,24; p=0,03). Известно, что молекула CD4 является корецепторной структурой рецептора Т-лимфоцитов (TCR), которая представлена на Т-лимфоцитах-хелперах и участвует в распознавании антигена при участии молекул МНС II. Кроме того, Th1- и Th2-клетки, индуцируют синтез интерферона-γ (ИФН-γ), ФНО-α, ИЛ-2, ИЛ-4, ИЛ-5 и ИЛ-10 [2]. Поэтому активацию Th1- и Th2-клеток у больных с ОЖ можно расценивать как основополагающий фактор в инициации иммунного воспаления.
Таблица 1. Распределение обследованных основной группы
Таблица 2. Относительное содержание субпопуляций лимфоцитов и экспрессия активационных маркеров на лимфоцитах в периферической крови здоровых и больных артериальной гипертонией (АГ) и ожирением (ОЖ) (M±m, %)
Одновременно у больных основной группы отмечено статистически достоверное снижение относительного содержания Т-цитотоксических лимфоцитов (CD3+CD8+) по сравнению с аналогичными показателями у здоровых лиц. Молекула CD8 также является корецепторной структурой TCR. Она представлена на Т-цитотоксических лимфоцитах и участвует в распознавании антигена в контексте с молекулами МНС I. Т-цитотоксические лимфоциты играют ведущую роль в элиминации видоизмененных и инфицированных собственных клеток [13]. В соответствии с данными [1], снижение относительного содержания CD8+-клеток, обнаруживаемое у больных АГ при ГЛП, может приводить к образованию аутоантител самой различной специфичности, в том числе к липопротеидам.
При вычислении ИРИ показано статистически значимое превышение этого показателя у больных основной группы над таковым в группе сравнения. Выявлена статистически значимая прямая корреляционная связь (r=0,24; p=0,02) данного показателя с ИМТ. Установлено, что ИРИ отражает активацию клеточного иммунного ответа, а увеличение его значения выше 2 является неблагоприятным фактором в прогнозе ССП [9].
При сравнительном анализе субпопуляций лимфоцитов периферической крови выявлено также статистически достоверное превышение относительного содержания NKT-клеток (Т-киллеров) у больных основной группы над показателем в группе сравнения (см. табл. 2). При изучении степени корреляции между относительным числом NKT-клеток и ИМТ выявлена статистически значимая прямая корреляционная связь (r=0,37; p=0,01). NKТ-клетки имеют свойства как Т-, так и NK-клеток: они несут на своей поверхности TCR и маркеры NK-клеток - CD16, CD56, CD161 [39]. Особенностью NKТ-клеток является экспрессия инвариантного TCR, который распознает гликолипидный антиген в комплексе с неклассической молекулой МНС I класса - CD1d. NKТ-клетки регулируют образование важнейших цитокинов, а также сами являются их продуцентами, направляющими течение иммунной реакции (провоспалительные и противовоспалительные цитокины), обладая киллерной и противоопухолевой цитотоксичностью [16, 26]. Увеличение относительного содержания NKT-клеток может свидетельствовать о прогрессировании заболевания и активации клеточного звена иммунитета.
Исследование маркеров активации лимфоцитов подтвердило высокую активность иммунного процесса у больных АГ и ОЖ. Активация лимфоцитов заключается в распознавании антигенных эпитопов и обмене сигналами с другими клетками иммунной системы [16]. Активированные лимфоциты переходят в состояние, которое связано с выполнением функций и проявлением специфической активности клетки. Наиболее важным результатом активации является экспрессия генов факторов роста и их рецепторов. Формирование высокоаффинного рецептора для ИЛ-2 представляет процесс ранней активации лимфоцитов в результате экспрессии гена CD25 - легкой (α) цепи рецептора. У больных основной группы выявлено статистически достоверное повышение содержания активированных Т-лимфоцитов (CD3+CD25+) в периферической крови по сравнению с таковым в группе сравнения (см. табл. 2). Установлена статистически значимая прямая корреляционная связь (r=0,42; p=0,03) данного показателя с ИМТ. Повышение в крови уровня активированных Т-клеток (CD3+CD25+) свидетельствует о формировании воспалительного процесса [13, 16].
К поздним маркерам активации относится молекула HLA-DR, принадлежащая к главному комплексу гистосовместимости II класса. Молекулы HLA-DR экспрессируются в основном на антигенпредставляющих клетках - моноцитах, макрофагах, дендритных клетках, В-клетках и различных подклассах лимфоцитов: CD4+, CD8+, NK, NKТ, иммунорегуляторных Т-клетках. Обнаружено статистически достоверное повышение относительного содержания Т-клеток, экспрессирующих маркер активации HLA-DR (CD3+HLA-DR+), у пациентов с АГ и ОЖ (см. табл. 2). При изучении корреляционных взаимосвязей между относительным числом активированных Т-лимфоцитов и ИМТ выявлена статистически значимая прямая корреляционная связь (r=0,58; p=0,01). Установлено, что повышение экспрессии HLA-DR на лимфоцитах происходит при воспалительных процессах под действием цитокинов [15].
Таблица 3. Относительное содержание субпопуляций лимфоцитов и экспрессия активационных маркеров на лимфоцитах в периферической крови у здоровых обследованных и у больных артериальной гипертонией (АГ) при различной степени ожирения (ОЖ) (M±m, %)
С активированными клетками также связывают CD95-антиген (АРО-1, Fas-антиген), которыйотносят к суперсемейству ФНО. Он обнаружен на тимоцитах, Т- и В-лимфоцитах, NK-клетках и моноцитах. Показано, что при апоптозе, опосредованном лимфоцитами, CD95 (Fas/АРО-1) осуществляет антиген-апоптотический путь и способен передавать апоптотический сигнал, связываясь с соответствующим лигандом [11, 12, 29]. В настоящем исследовании обнаружено статистически достоверное повышение относительного содержания CD45+CD95+-лимфоцитов у больных основной группы по сравнению с показателем у здоровых (см. табл. 2). При изучении корреляционных взаимосвязей между относительным числом CD45+CD95+-лимфоцитов и ИМТ выявлена статистически значимая прямая корреляционная связь (r=0,42; p=0,03). Повышение уровня лимфоцитов с маркером CD95+ свидетельствует об активации процесса апоптоза и встречается при острых заболеваниях инфекционной и неинфекционной природы [5].
Динамика изменений исследованных показателей клеточного иммунитета в зависимости от ИМТ более наглядно прослеживается при разделении основной группы на 2 подгруппы: больных с I-II степенью ОЖ и с выраженным ОЖ, включая морбидное (табл. 3, см. рисунок).
Как следует из данных, представленных в табл. 3, степень изменения субпопуляционного состава лимфоцитов и относительного числа активированных клеток увеличивается у больных с большей выраженностью ОЖ.
Таким образом, на основании исследования показателей клеточного иммунитета у больных АГ и ОЖ выявлены количественные изменения субпопуляционного состава лимфоцитов периферической крови и повышение экспрессии рецептора к ИЛ-2 (CD25), а также антигенов главного комплекса гистосовместимости II класса (HLA-DR), апоптотического маркера CD95 (Fas-антиген, APO-1) на поверхности лимфоцитов. Это свидетельствует о высокой иммунореактивности, свойственной воспалительным заболеваниям. Проведенный анализ взаимосвязи между относительным числом изученных субпопуляций лимфоцитов и ИМТ установил статистически значимую прямую корреляцию связи между ними. Следует отметить, что у больных АГ при различных степенях ожирения на фоне снижения процента цитотоксических Т-лимфоцитов (CD3+CD8+) повышается относительное число Т-хелперов (CD3+CD4+) и увеличивается содержание NKT-клеток (CD3+CD16+CD56+), а также лимфоцитов, экспрессирующих маркеры активации (CD3+HLA-DR+, CD3+CD25+), что свидетельствует об активации Т-клеточного звена иммунитета у пациентов с ССП. У больных АГ и ОЖ происходит статистически значимое (по сравнению со здоровыми) повышение количества лимфоцитов (лейкоцитов), экспрессирующих CD95-антиген (CD45+CD95+). Увеличение у больных АГ и ОЖ ИРИ (соотношение CD3+CD4+/CD3+CD8+) выше 2 свидетельствует о прогрессировании заболевания.
Относительное содержание NKТ-клеток и экспрессия активационных маркеров и CD95-антигена (Fas/АРО-1) на лимфоцитах периферической крови у обследованных: 1 - здоровые; 2 - пациенты с гипертонической болезнью II-III стадии при I-II степени ожирения; 3 - пациенты с гипертонической болезнью II-III стадии при III степени ожирения и морбидном ожирении
Литература
1. Абрамовских О.С. Состояние иммунной системы у больных ишемической болезнью сердца и артериальной гипертензией с наличием дислипопротеинемии: Автореф. дис. - канд. мед. наук. - Челябинск, 2003. - 22 с.
2. Бернштейн Л.М. // Успехи геронтологии. - 2005. - Вып. 15. - С. 51-64.
3. Диагностика и коррекция нарушений липидного обмена с целью профилактики и лечения атеросклероза. Российские рекомендации. - IV пересмотр. - М., 2009. - 80 с.
4. Запорожец Т.С., Майстровский К.В., Раповка В.Г. и др. // Тихоокеанский мед. журн. - 2009. - № 3. - С. 100-105.
5. Земсков А.М., Земсков В.М., Караулов А.В. Клиническая иммунология. - М.: ГЭОТАР-Медиа, 2005. - 319 с.
6. Ковальчук Л.В., Никонова А.С., Хорева М.В. и др. // Вестн. РГМУ. - 2010. - № 1. - С. 11-18.
7. Ковальчук Л.В., Шевченко О.П. // Вестн. РГМУ. - 2010. - № 1. - С. 6-10.
8. Мазаев В.П., Попова Ю.М., Шевченко А.О. и др. Тезисы V Российская конференция с иностранны м участием "Реабилитация и вторичная профилактика в кардиологии". - М., 2003. - С. 96.
9. Никитин В.Ю., Сухина И.А., Цыган В.Н. и др. // Вестн. Рос. воен.-мед. акад. - 2007. - № 1. - С. 65-71.
10. Пигаревский П.В. // Цитокины и воспаление. - 2002. - Т. 1, № 4. - С. 21-26.
11. Потапнев М.П. // Иммунология. - 2002. - № 4. - С. 237-242.
12. Райт А., Бростофф Д., Мейл Д. Иммунология. - М., 2000. - 582 с.
13. Хаитов Р.М., Пинегин Б.В., Ярилин А.А. Руководство по клинической иммунологии. Диагностика заболеваний иммунной системы. - М.: ГЭОТАР-Медиа, 2009. - 345 с.
14. Шевченко А.О., Червякова Н.В., Пономарева С.В., и др. // Клин. лаб. диагн. - 2004. - № 9. - С. 56.
15. Ющук Н.Д., Дудина К.Р., Знойко О.О. и др. // Тер. арх. - 2005. - № 11. - С. 32-37.
16. Ярилин А.А. Основы иммунологии. - М.: Медицина, 1999. - 607 с.
17. Alfonso C., Karlsson L. // Annu. Rev. Immunol. - 2000. - Vol. 18. - P. 113-142.
18. Azzawi M., Hasleton P. // Cardiovasc. Res. - 1999. - Vol. 43. - P. 850-8599.
19. Bjorkbacka H. // Curr. Opin. Lipidol. - 2006. - Vol. 17. - P. 5 2 7- 5 3 3 .
20. Cain B.S., Meldrum D.R., Dinarello C.A. et al. // Crit. Care Med. - 1999. - Vol. 27. - P. 1309-1318.
21. Cristofaro P., Opal S.M. // Drugs. - 2006. - Vol. 66. - P. 15 - 2 9 .
22. Crowley S.D., Song Y.S., Lin E.E. et al. // Am. J. Physiol. Regul. Integr. Comp. Physiol. - 2010. - Vol. 298. - P. 1089-1097.
23. Czyz A., Kolacz E., Angerer D. et al. // Kardiol. Pol. - 2005. - Vol. 62. - P. 189-200.
24. Dhawan S., Singh S., Aggarwal B.B. // Eur. J. Immunol. - 1997. - Vol. 27. - P. 2172-2179. 25. Frantz S., Ertl G., Bauersach J. // Nat. Clin. Pract. Cardiovasc. Med. - 2007. - Vol. 4. - P. 444-454.
26. Godfrey D.I., Kronenberg M. // J. Clin. Invest. - 2004. - Vol. 114. - P. 1379-1388.
27. Guzik T.J., Hoch N.E., Brown K.A. et al. // J. Exp. Med. - 2007. - Vol. 204. - P. 2449-2460.
28. Harrison D.G., Gongora M.C. // Med. Clin. North Am. - 2009. - Vol. 93. - P. 621-635. 29. Hengartner M.O. // Nature. - 2000. - Vol. 407. - P. 770-776.
30. Herrada A.A., Contreras F.J., Marini N.P. et al. // J. Immunol. - 2010. - Vol. 184. - P. 191-202.
31. Imhoff B.R., Hansen J.M. // Biochem. J. - 2009. - Vol. 424. - P. 4 9 1- 5 0 0 .
32. Innamorato N.G., Rojo A.I., Garcia-Yague A.J. et al. // J. Immunol. - 2008. - Vol. 181. - P. 680-689.
33. Jackson S.H., Devadas S., Kwon J. et al. // Nat. Immunol. - 2004. - Vol. 5. - P. 818-827.
34. Lamas O., Marti A., Martinez J.A. // Eur. J. Clin. Nutr. - 2002. - Vol. 56, suppl. 3. - P. 42-45.
35. Li H., Sun B. // J. Cell Mol. Med. - 2007. - Vol. 11. - P. 8 8 - 9 5 .
36. Libby P., Ridker P.M., Masery A. // Circulation. - 2002. - Vol. 105. - P. 1135-1143.
37. Madhur M.S., Lob H.E., McCann L.A. et al. // Hypertension. - 2010. - Vol. 55. - P. 500-507.
38. Marvar P.J., Thabet S.R., Guzik T.J. et al. // Circ. Res. - 2010. - Vol. 107. - P. 263-270.
39. Mercer J.C., Ragin M.J., August A. // Int. J. Biochem. Cell Biol. - 2005. - Vol. 37. - P. 1337-1343.
40. Moriuchi H., Moriuchi M., Fauci A.S. // J. Immunol. - 1997. - Vol. 158. - P. 3483-3491.
41. Prabhu S.D. // Circ. Res. - 2004. - Vol. 95. - P. 1140-1153.
42. Religa P., Kazi M., Thyberg J. et al. // Eur. J. Vasc. Endovasc. Surg. - 2000. - Vol. 20. - P. 419-426.
43. Rifkin I.R., Leadbetter E.A., Busconi L. et al. // Immunol. Rev. - 2005. - Vol. 204. - P. 27-42.
44. Sandor F., Buc M. // Folia Biol. (Praha). - 2005. - N 51. - P. 18 8 -19 7.
45. Schwarz B.A., Bhandoola A. // Immunol. Rev. - 2006. - Vol. 209. - P. 47-57.
46. Sen C.K., Packer L. // FASEB J. - 1996. - Vol. 10. - P. 7 0 9 -7 2 0 .
47. Shan K., Kurrelmeyer K., Seta Y. et al. // Curr. Opin. Cardiol. - 1997. - Vol. 12. - P. 218-223.
48. Sima A.V., Stancu C.S., Simionescu M. // Cell Tissue Res. - 2009. - Vol. 335. - P. 191-203.
49. Takeda K., Akira S. // Int. Immunol. - 2005. - Vol. 1. - P. 1 -14 .
50. Terrell A.M., Crisostomo P.R., Wairiuko G.M. et al. //Shock. - 2006. - Vol. 26. - P. 226-234.
51. Testa M., Yeh M., Lee P. et al. // J. Am. Coll. Cardiol. - 1996. - Vol. 28. - P. 964-971.
52. Torre-Amione G. // Am. J. Cardiol. - 2005. - Vol. 95. - P. 3 - 8 .
53. Weber C., Erl W., Pietsch A. et al. // Arterioscler. Thromb. - 1994. - Vol. 14. - P. 1665-1673.
54. Yeh E.T.H., Anderson H.V., Pasceri V.et al. // Circulation. - 2001. - Vol. 104. - P. 974-975.