Методы контроля наночастиц в пищевых продуктах и биологических объектах. Сообщение 2. Фильтрация, центрифугирование, спектроскопия и электрофорез

РезюмеВ настоящее время разработано большое число методов анализа искусственных наночастиц и нанообъектов в составе дисперсных систем на основе принципов мембранной фильтрации (микро-, ультра- и нанофильтрация), ультрацентрифугирования, спектральных методов, включая динамическое и статическое лазерное светорассеяние, комбинационное светорассеяние, малоугловое рассеяние рентгеновских лучей, рентгеноспектральные методы, спектроскопию лазерного разложения и др. Масс-спектрометрия с индуктивносвязанной плазмой может быть с успехом применена при изучении химического состава наноматериалов в условиях, когда имеется дополнительная независимая информация о присутствии анализируемого вещества в наноразмерной форме. Методы электрофореза в поддерживающей среде и капиллярного электрофореза, традиционно использующиеся для фракционирования наночастиц природных биополимеров, в настоящее время начинают с успехом применяться при исследовании искусственных наноматериалов. Вместе с тем, как следует из данных литературы, все перечисленные методы с позиций возможности выявления искусственных наночастиц и нанообъектов в составе сложных многокомпонентных гетерофазных систем, какими являются объекты окружающей среды и, в частности, продукты питания, в настоящее время не могут составить конкуренцию трансмиссионной электронной микроскопии, а также атомносиловой микроскопии, возможности которых были детально охарактеризованы в предыдущем сообщении.

Ключевые слова:наночастицы, пищевые продукты, методы контроля

Вопр. питания. - 2012. - № 3. - С. 11-17.

Выявление, идентификация и количественное определение искусственных наночастиц (НЧ) и наноматериалов в составе сложных многокомпонентных гетерофазных систем, какими являются пищевые продукты и сельскохозяйственная продукция, играют важную роль в организации санитарно-эпидемиологического надзора и контроля наноматериалов и продукции наноиндустрии в Российской Федерации [2, 3]. В предыдущем сообщении было рассмотрено современное состояние вопроса о наиболее широко используемых для этого методах микроскопической визуализации и хроматографии, нашедших применение при разработке ряда нормативно-методических документов, утвержденных Главным государственным санитарным врачом Российской Федерации в 2010-2011 гг. В настоящей статье приведены данные литературы об альтернативных методах качественного и количественного определения НЧ в составе биологических объектов, в том числе подходов, связанных с использованием различных вариантов фильтрации, центрифугирования, спектральных и электрофоретических методов (см. рисунок).

Методы фильтрации и центрифугирования

Методы центрифугирования и фильтрации давно заняли лидирующее место в арсенале способов разделения частиц различных типов по размерам. Для них характерны высокая скорость, производительность, возможность работы с большим количеством образца. Ультрацентрифугирование (УЦ) - это метод, в котором разделяющим фактором является центробежное ускорение величиной до 106g. При аналитическом УЦ образец разделяют в роторе с прозрачным окном, что позволяет регистрировать перемещение частиц анализируемого вещества с помощью УФ- или рефрактометрического детектирования в реальном времени. Препаративное УЦ может быть дифференциальным, если фракции образца осаждают в диапазоне между меньшим и большим центробежным ускорением [4]. Традиционно этот метод широко применяется при выделении различных биологических макромолекул и субклеточных структур в нанодиапазоне их размеров, хотя его можно успешно использовать и при определении абиогенных НЧ некоторых типов [12, 21, 38]. Другой вариант - градиентное центрифугирование, когда разделение частиц происходит в соответствии с их плавучей плотностью в предварительно сформированном градиенте плотности водного раствора сахарозы или в спонтанно формирующемся в центробежном поле градиенте плотности водного раствора хлорида цезия [4].

Методы мембранной фильтрации классифицируют по размерам пор применяемых мембран. Микрофильтрация основана на использовании мембран с размерами пор от 0,1 до 1 мкм, т.е. эти мембраны проницаемы практически для всех типов НЧ (но не для всех их агрегатов) [29]. Диапазон размеров пор от 1 до 100 нм отвечает ультрафильтрации, менее 1 нм - нанофильтрации. Нанофильтрационные мембраны с порами размером 0,5-1 нм пригодны для концентрирования большинства НЧ и их отделения от ионов солей и низкомолекулярных органических соединений - аминокислот, простых сахаров и т.д. Преимущество ультра- и нанофильтрационных технологий состоит в их высокой производительности, т.е. применимости к большим объемам фракционируемых образцов [11, 18, 19, 23, 29, 36]. В частности, это открывает возможность проводить концентрирование НЧ из значительных объемов воды и жидких пищевых продуктов, где они могут присутствовать в низких концентрациях. Однако по мере уменьшения размеров пор мембран возрастает число артефактов, связанных с образованием пристеночных неперемешиваемых слоев и концентрационной поляризацией. Из-за электростатических эффектов селективность мембран может изменяться, что способно приводить к пере- или недооценке размеров концентрируемых частиц [1, 8, 9, 18]

Диапазоны размеров частиц дисперсных систем, отвечающие применимости методов, позволяющих получать информацию о размере частиц, инкорпорированных в сложные матриксы

Спектроскопия и родственные методы

Для анализа и характеристики НЧ в простых системах (дисперсии в воде и органических растворителях) в настоящее время доступно большое число спектральных методик. В числе технологий, основанных на эффектах рассеяния, наиболее часто используются статическое и динамическое лазерное светорассеяние (ДЛС), а также малоугловое рассеяние нейтронов [53].

Другое обозначение ДЛС - фотонная корреляционная спектроскопия; его наиболее широко применяют для определения размера частиц и степени их агрегации в суспензии. В отличие от ряда других методов ДЛС предоставляет информацию только о размере частиц и ничего не сообщает об их химическом составе [12]. В последнее время метод ДЛС применительно к НЧ был существенно усовершенствован путем использования трансмиссионных решеток [39]. Примером использования ДЛС при анализе пищевых НЧ могут являться две работы: в одной из них [33] был охарактеризован препарат НЧ Fe3O4 (магнетита), продуцируемых в культуре железо-восстанавливающих микроорганизмов, а в другой [52] описано применение метода для изучения процесса коалесценции липидных наноэмульсий.

Метод ДЛС имеет существенные ограничения [31]. Например, помехи могут генерироваться присутствующими в образце примесями (например, частицами пыли), что приводит к существенному искажению показателя светорассеяния от малых частиц. Кроме того, значительные трудности возникают при интерпретации данных для образцов с большим разбросом частиц по размеру (гетерогенных).

Статическое лазерное светорассеяние способно давать информацию о структуре частиц и в сочетании с ДЛС и проточно-полевым фракционированием позволяет определять их форму [54].

Малоугловое рассеяние рентгеновских лучей позволяет характеризовать структуру жидких и твердых материалов в нанометровом диапазоне размеров. Допускается исследование моно- и полидисперсных систем, причем для монодисперсных НЧ возможно определение не только размера, но и формы и структуры [53].

Спектроскопия лазерного разложения (LIBD - laser-induced breakdown detection) - сравнительно новый метод анализа НЧ, применимый, в частности, в случаях, когда в дисперсионной среде представлены ионы того же элемента, из которого состоит основная масса НЧ. Так, в работе [13] LIBD использовали для селективного выявления НЧ La2O3 в присутствии растворимой соли лантана. В исследовании [44] LIBD успешно применяли в комплексе с проточно-полевым фракционированием, атомно-силовой микроскопией и масс-спектрометрией (в качестве метода элементного анализа) при характеристике коллоидных дисперсий бентонитовых наноглин. Отмечается, однако, что для количественной интерпретации полученных результатов LIBD должен быть откалиброван по независимым методам [14].

В числе других методов анализа НЧ следует указать на рамановскую лазерную спектрометрию (комбинационное светорассеяние) и лазерно-индуцированную флюоресценцию [28, 34, 47, 56]. Спектроскопию корреляционного релеевского светорассеяния, основанную на принципе регистрации плазмонного резонанса, использовали для характеристики металлических НЧ размером > 30 нм [24]. Методы УФ- и инфракрасной (ИК) спектрофотометрии находят применение при количественном определении некоторых НЧ органических полимеров, особенно фуллеренов [10] и квантовых точек [43].

При наличии в составе НЧ изотопов химических элементов с нескомпенсированным ядерным спином для их характеристики может применяться спектроскопия ядерного магнитного резонанса (ЯМР) [16, 55]. В исследовании [30] с помощью градиентной спектроскопии ЯМР в импульсном магнитном поле были определены коэффициенты диффузии коллоидных частиц фульвиновой кислоты. В работе [27] данный метод был применен для характеристики латексных НЧ.

Рентгеноспектральные методы включают рентгеновскую фотоэлектронную, рентгеновскую флюоресцентную, рентгеновскую абсорбционную и рентгеновскую дифракционную спектрометрию [53]. Особенностью рентгеновской фотоэлектронной спектрометрии является короткая длина пробега фотоэлектронов в конденсированных фазах, поэтому данный метод дает информацию о составе и структуре тонкого (в пределах мономолекулярного) слоя на поверхности частиц. Рентгеновская дифракционная спектрометрия является недеструктивным методом, она предоставляет данные о кристаллической структуре и элементном составе искусственных НЧ. В работе [40] этот метод наряду с рентгеновской фотоэлектронной спектрометрией был использован для характеристики и количественного определения НЧ металлического железа и его окислов, предназначенных для использования в качестве адсорбентов при очистке сточных вод. Рентгеновская флюоресцентная спектрометрия также является недеструктивным методом и может применяться для элементного анализа НЧ в составе многокомпонентных систем. Метод рентгеновской абсорбционной спектрометрии может использоваться для элементного анализа и селективного выявления НЧ, содержащих атомы тяжелых элементов, в составе органических матриц [54].

В числе других спектральных технологий, которые могут найти применение при выявлении НЧ определенного состава, следует указать на электронный парамагнитный резонанс, спектрометрию Мессбауэра, спектрометрию электронов Оже и трехмерную флюоресцентную матричную спектрометрию возбуждения-эмиссии [46].

Масс-спектрометрия

Метод масс-спектрометрии (МС) основан на разделении частиц (ионов) по показателю отношения масса/заряд. Существует большое число вариантов данной технологии - в зависимости от применяемого источника ионов, принципа сепарации и устройства детектора, различающихся по диапазонам анализируемых масс, точности их определения и достигаемому разрешению. Применение МС при характеристике и анализе НЧ и НМ имеет два аспекта. Во-первых, это универсальный метод элементного анализа, позволяющий с высокой чувствительностью изучить химический состав образца после его расщепления и ионизации до одноатомных или молекулярных ионов. Во-вторых, существуют подходы, допускающие МС-фракционирование цельных заряженных НЧ [17, 22].

При ионизации жидких и твердых биологических образцов для анализа содержащихся в них органических веществ могут применяться электрораспылительная ионизация и лазерная десорбцияионизация на матрице [15, 42, 57]. При ионизации НЧ неорганических веществ (металлов, оксидов и солей) в целях их элементного анализа используется индуктивно-связанная плазма [20, 37, 50]. Различные варианты разделения ионов (например, ионная ловушка, квадрупольная и время-пролетная МС) в совокупности перекрывают широкий диапазон отношений масса/заряд. Все известные типы разделения совместимы с электрораспылительной ионизацией, тогда как лазерная десорбция-ионизация на матрице обычно не сочетается с квадрупольным анализатором [53].

В работе [45] в качестве метода элементного анализа для обнаружения и определения характеристик НЧ золота и серебра МС с индуктивно-связанной плазмой была успешно применена в комплексе с проточно-полевым фракционированием.

МС с индуктивно-связанной плазмой, как отмечалось выше, находит основное применение для элементного анализа образцов, что может быть полезным дополнительным средством, например, при выявлении НЧ металлов и их окислов в биологических образцах [20] и пищевой продукции [50]. Высокая чувствительность метода МС с индуктивно-связанной плазмой и его специфичность в отношении отдельных химических элементов и их изотопов позволили включить данный метод в число официально рекомендуемых в Российской Федерации при анализе НЧ и наноматериалов в составе сложных биологических объектов, в том числе пищевых продуктов. Это получило отражение в нормативно-методических документах, разработанных и утвержденных в 2010-2011 гг., включая МР 1.2.2639-10 "Использование методов количественного определения наноматериалов на предприятиях наноиндустрии и в контролирующих организациях", МР 1.2.2640-10 "Методы отбора проб, выявления и определения содержания наночастиц и наноматериалов в составе сельскохозяйственной, пищевой продукции и упаковочных материалов", МР 1.2.2641-10 "Определение приоритетных видов наноматериалов в объектах окружающей среды, живых организмах и пищевых продуктах". Во всех случаях следует учитывать, что МС с индуктивносвязанной плазмой, как и другие методы элементного анализа, сама по себе не позволяет отличить НЧ и наноматериалы от их аналогов в форме традиционной дисперсности (макроскопических частиц или сплошных сред), поэтому корректность использования данного подхода для контроля количественного содержания НЧ в объектах окружающей среды и пищевых продуктах зависит от дополнительной качественной информации о наличии НЧ в изучаемом образце, которая может быть получена с помощью электронной микроскопии или других независимых методов.

Семейство методов МС позволяет проводить разделение и количественное определение индивидуальных НЧ после придания им электрического заряда. Одним из примеров этой технологии может быть аэрозольный время-пролетный масс-спектрометр [25, 51]. В исследовании [32] с помощью МС характеризовали размер и состав полидисперсных НЧ в составе аэрозоля. Ограничение данного метода состоит, по-видимому, в его неприменимости для исследования НЧ в составе плотных, конденсированных сред.

Электрофорез

В традиционном варианте электрофорез (ЭФ) - это метод разделения частиц, основанный на различиях в их подвижности в поддерживающей матрице (в геле, на бумаге, в мембране или капилляре) в присутствии внешнего электрического поля [4]. Электростатически заряженные НЧ, диспергированные в электролитах, притягивают из дисперсионной среды ионы солей с зарядом противоположного знака, вследствие чего в целом становятся электронейтральными. Однако из-за наличия в приповерхностной области двойного электрического слоя (характеризуемого величиной ζ-потенциала) НЧ приобретают электрофоретическую подвижность [26]. ζ-Потенциал является важной количественной характеристикой дисперсий НЧ, определяющей их стабильность и устойчивость к агрегации. В реальной обстановке частицы, представленные в образце, могут быть гетерогенными по величине ζ-потенциала и, следовательно, могут быть фракционированы по величине электрофоретической подвижности. Примером использования ЭФ для характеристики НЧ, встречающихся в пищевых продуктах, может быть работа [48], в которой изучали электрофоретическую подвижность НЧ диоксида кремния в водно-солевых растворах различной ионной силы. Проведено электрофоретическое фракционирование НЧ золота, модифицированных макромолекулами ДНК [41]. Следует отметить, что методы ЭФ для анализа НЧ в реальных многокомпонентных системах, имитирующих пищевые продукты, в настоящее время не разработаны.

В отличие от методов гель-ЭФ, а также эксклюзионной хроматографии при капиллярном ЭФ (КЭФ) фракционируемые НЧ не взаимодействуют с матриксом неподвижной фазы. КЭФ позволяет проводить разделение НЧ в различных растворителях в соответствии с их зарядом или размером. Наличие, как минимум, двух этих факторов, определяющих подвижность, в известной степени затрудняет интерпретацию результата. Кроме того, сохраняется возможность взаимодействия анализируемых НЧ с подвижной фазой. В качестве примеров использования метода можно привести данные работы [35], в которой разделяли искусственные НЧ золота и его сплава с серебром различного размера, а также работы [49], посвященной характеристике коллоидных частиц гуминовых кислот и других природных полимеров.

Таким образом, анализ литературы показывает, что в настоящее время имеется большое число методов физического, физико-химического и химического анализа дисперсных систем, которые в совокупности перекрывают весь диапазон размеров НЧ и нанообъектов и далеко выходят за его пределы в область структур большей величины, что важно при изучении агрегатов НЧ и наноматериалов, а также при их дифференцировании с объектами, обладающими макроскопической степенью дисперсности. Область применимости основных групп методов, представленных в обеих частях обзора, кратко резюмирована на рисунке.

При определении круга методов, применимых при выявлении, характеристике и количественном анализе НЧ в пищевой продукции, имеет смысл, во-первых, рассматривать только определение НЧ, не растворимых в воде и водных средах. Растворимые наноматериалы при попадании в организм утрачивают свои специфические свойства, обусловленные наличием ультравысокодисперсных частиц с межфазными границами, и их биологические свойства будут определяться исключительно химическим составом. Во-вторых, следует учитывать, что биологические объекты обладают естественной структурированностью на наноуровне, включающей биологические мембраны, клеточные органеллы и надмолекулярные структуры биополимеров, с которыми человек традиционно контактирует и использует в пищу без каких-либо негативных последствий [5-7]. Ввиду этого применяемые методы должны, во-первых, обладать достаточной селективностью по отношению к искусственным НЧ как к объектам контроля и, во-вторых, как можно меньшей чувствительностью к помехам со стороны природных биологических нанообъектов. Как показывает анализ данных литературы, большое число спектральных и электрофоретических методов, с успехом используемых при физико-химической характеристике модельных дисперсных систем, содержащих наноматериалы, практически не применимы или малоприменимы для их анализа в биопробах, поэтому данные методы в настоящее время не могут составить конкуренцию трансмиссионной электронной и атомно-силовой микроскопии в выявлении и характеристике наноматериалов и продукции наноиндустрии в составе биологических образцов различного происхождения. Использование метода масс-спектрометрии с индуктивно-связанной плазмой уместно при решении рутинных задач санитарно-эпидемиологического контроля искусственных наноматериалов в объектах окружающей среды и пищевой продукции, однако достоверность получаемых результатов зависит от наличия дополнительной независимой информации, касающейся присутствия анализируемых веществ в наноразмерной форме.

Настоящая работа выполнена за счет средств Федерального бюджета, по государственному контракту с Министерством образования и науки РФ в рамках Федеральной целевой программы "Развитие инфраструктуры наноиндустрии в Российской Федерации на 2008-2011 гг.".

Литература

1. Брок Т. Мембранная фильтрация: Пер. с англ. - М.: Мир, 1987. - 464 с.

2. Гмошинский И.В., Смирнова В.В., Хотимченко С.А. // Рос. нанотехнологии. - 2010. - Т. 5, № 9-10. - С. 6-10.

3. Онищенко Г.Г., Арчаков А.И., Бессонов В.В. и др. // Гиг. и сан. - 2007. - № 6. - Р. 3-10.

4. Остерман Л.А. Методы исследования белков и нуклеиновых кислот. Электрофорез и ультрацентрифугирование. - М.: Наука, 1981. - 288 с.

5. Попов К.И., Филиппов А.Н., Красноярова О.В. // Мяс. технологии. - 2010. - № 1. - С. 6-9.

6. Попов К.И., Филиппов А.Н., Хуршудян С.А. // Рос. хим. журн. (Журнал ВХО им. Д.И. Менделеева). - 2009. - Т. 53, N 2. - С. 86-97.

7. Попов К.И., Филиппов А.Н., Красноярова О.В. // Мяс. технологии. - 2010. - № 1. - С. 6-9.

8. Федоренко Б.Н. Современные мембранные системы в пищевой промышленности и биотехнологии: Обзорная информация. - М.: АгроНИИТЭИПП, 1992. - 36 с.

9. Храмцов А.А. // Известия высш. учеб. заведений. Пищевая технология. - 1999. - № 2-3. - С. 42-45.

10. Andrievsky G.V., Klochkov V.K., Bordyuh A.B. et al. // Chem. Phys. Lett. - 2002. - Vol. 364, N 1. - P. 8-17.

11. Bolea E., Gorriz M.P., Bouby M. et al. // J. Chromatogr. A. - 2006. - Vol. 1129, N 2. - P. 236-246.

12. Bootz A., Vogel V., Schubert D., Kreuter J. // Eur. J. Pharm. Biopharm. - 2004. - Vol. 57, N 2. - P. 369-375.

13. Bundschuh T., Knopp R., Kim J.I. // Colloids Surf. A. - 2001. - Vol. 177, N 1. - P. 47-55.

14. Bundschuh T., Yun J.I., Knopp R. // J. Anal. Chem. - 2001. - Vol. 371, N 8. - P. 1063-1069.

15. Cai Y., Peng W.P., Chang H.C. // Anal. Chem. - 2003. - Vol. 75, N 8. - P. 1805-1811.

16. Carter R.S., Harley S.J., Power P.P. et al. // Chem. Mater. - 2005. - Vol. 17. - P. 2932-2939.

17. Chiang C.K., Chen W.T., Chang H.T. // Chem. Soc. Rev. - 2011. - Vol. 40, N 3. - P. 1269-1281.

18. Doucet F.J., Maguire L., Lead J.R. // Talanta. - 2005. - Vol. 67, N 1. - P. 144-154.

19. Doucet F.J., Maguire L., Lead J.R. // Anal. Chim. Acta. - 2004. - Vol. 522, N 1. - P. 59-71.

20. Fabian E., Landsiedel R., Ma-Hock L. et al. // Arch. Toxicol. - 2008. - Vol. 82, N 3. - P. 151-157.

21. Falabella J.B., Cho T.J., Ripple D.C. et al. // Langmuir. - 2010. - Vol. 26, N 15. - P. 12740-12747.

22. Gates M.B., Tomer K.B., Deterding L.J. // J. Am. Soc. Mass Spectrom. - 2010. - Vol. 21, N 10. - P. 1649-1659.

23. Gimbert L.J., Haygarth P.M., Beckett R. et al. // Environ. Sci. Technol. - 2005. - Vol. 39, N 6. - P. 1731-1735.

24. Hu M., Chen J., Marquez M. et al. // J. Phys. Chem. C Nanomater. Interfaces. - 2007. - Vol. 111, N 34. - P. 12558-12565.

25. Janzen C., Kleinwechter H., Knipping J. et al. // J. Aerosol. Sci. - 2002. - Vol. 33, N 6. - P. 833-841.

26. Jones E.H., Reynolds D.A. et al. // Ground Water. - 2011. - Vol. 49, N 2. - P. 172-183.

27. Kato H., Takahashi K., Saito T. et al. // Chem. Phys. Lett. - 2008. - Vol. 463, N 1-3. - P. 150-154.

28. Keren S., Zavaleta C., Cheng Z. et al. // Proc. Natl Acad. Sci. USA. - 2008. - Vol. 105, N 15. - P. 5844-5849.

29. Lead J.R., Wilkinson K.J. // Environ. Chem. - 2006. - Vol. 3, N 2. - P. 159-171.

30. Lead J.R., Wilkinson K.J., Balnois E. et al. // Environ. Sci. Technol. - 2000. - Vol. 34, N 16. - P. 3508-3513.

31. Ledin A., Karlsson S., Duker A. et al. // Water Res. - 1994. - Vol. 28, N 6. - P. 1539-1545.

32. Lee D., Park K., Zachariah M.R. // Aerosol. Sci. Technol. - 2005. - Vol. 39, N 2. - P. 162-169.

33. Lee J.H., Roh Y., Hur H.G. // J. Microbiol. Biotechnol. - 2008. - Vol. 18, N 9. - P. 1572-1577.

34. Lim D.K., Jeon K.S., Hwang J.H. et al. // Nat. Nanotechnol. - 2011. - Vol. 6, N 7. - P. 452-60.

35. Lin K.H., Chu T.C., Liu F.K. // J. Chromatogr. A. - 2007. - Vol. 1161, N 1-2. - P. 314-321.

36. Liu R.X., Lead J.R., Baker A. // Chemosphere. - 2007. - Vol. 68, N 6. - P. 1304-1311.

37. Lyven B., Hassellov M., Turner D.R. et al. // Geochim. Cosmochim. Acta. - 2003. - Vol. 67, N 10.- P. 3791-3802.

38. Mittal V., Volkel A., Colfen H. // Macromol. Biosci. - 2010. - Vol. 10, N 7. - P. 754-762.

39. Nomura H., Katayama K. // Anal. Sci. - 2008. - Vol. 24, N 4. - P. 4 5 9 - 4 6 2 .

40. Nurmi J.T., Tratnyek P.G., Sarathy V. et al. // Environ. Sci. Technol. - 2005. - Vol. 39, N 5. - P. 1221-1230.

41. Pellegrino T., Sperling R.A., Alivisatos A.P. et al. // J. Biomed. Biotechnol. - 2007. - Vol. 2007. - P. 26796-26805.

42. Peng W.P., Cai Y., Lee Y.T. et al. // Int. J. Mass Spectrom. - 2003. - Vol. 229, N 1. - P. 67-76.

43. Pesika N.S., Stebe K.J., Searson P.C. // J. Phys. Chem. B. - 2003. - Vol. 107, N 20. - P. 10412-10415.

44. Plaschke M., Schafer T., Bundschuh T. et al. // Anal.Chem. - 2001. - Vol. 73, N 17. - P. 4338-4347.

45. Poda A.R., Bednar A.J., Kennedy A.J. et al. // J. Chromatogr. A. - 2011. - Vol. 1218, N 27. - P. 4219-4225.

46. Powell C.J., Seah S.M. // J. Vasc. Sci. Technol. A. - 1980. - Vol. 8, N 7. - P. 735-763.

47. Power A.C., Betts A.J., Cassidy J.F. // Analyst. - 2011. - Vol. 136, N 13. - P. 2794-801.

48. Reiber H., Koller T., Palberg T. et al. // J. Colloid Interface. Sci. - 2007. - Vol. 309, N 2. - P. 315-322.

49. Schmitt-Kopplin P., Junkers J. // J. Chromatogr. A. - 2003. - Vol. 998, N 1-2. - P. 1-20.

50. Sigubayashi K., Todo H., Kimura E. // J. Toxicol. Sci. - 2008. - Vol. 33, N 3. - P. 293-298.

51. Suess D.T., Prather K.A. // Chem. Rev. - 1999. - Vol. 99, N 10. - P. 3 0 0 7.

52. Takegami S., Kitamura K., Kawada H. et al. // Chem. Pharm. Bull. (Tokyo). - 2008. - Vol. 56, N 8. - P. 1097-1102.

53. Tiede K., Boxall A.B., Tear S.P. et al. // Food Addit. Contam. - 2008. - Vol. 25, N 7. - P. 795-821.

54. Tiede K., Hasselоv M., Breibarth E. et al. // J. Chromatogr. A. - 2008. - Vol. 1216, N 3. - P. 503-509.

55. Valentini M., Vaccaro A., Rehor A. et al. // J. Am. Chem. Soc. - 2004. - Vol. 126, N 7. - P. 2142-2147.

56. Watson D.A., Brown L.O., Gaskill D.F. et al. // Cytometry A. - 2008. - Vol. 73, N 2. - P. 119.

57. Zhu Z.-J., Ghosh P.S., Miranda O.M. et al. // J. Am. Chem. Soc. - 2008. - Vol. 130, N 43. - P. 14139-14143.

Материалы данного сайта распространяются на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License («Атрибуция - Всемирная»)

SCImago Journal & Country Rank
Scopus CiteScore
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР
Тутельян Виктор Александрович
Академик РАН, доктор медицинских наук, профессор, научный руководитель ФГБУН «ФИЦ питания и биотехнологии»

Журналы «ГЭОТАР-Медиа»